Ревизор: возвращение в СССР 31
Шрифт:
Володин кивнул и пожелав на автомате Захарову приятного аппетита, попрощался с ним до вечера. На негнущихся ногах он вышел на улицу и сел в машине, закурив. Только тут понял, что не оставил денег за еду в ресторане. Но не возвращаться же… Черт с ним, не вызовет же Захаров милицию его арестовать за это! Она уже и так в деле присутствует…
Быстрова… Быстрова… Кто же её через ЦК ВЛКСМ пропихнул к Ивлеву? Она что, не знала, что это структура Ивлева? Хотя, она и о нейтралитете не знала… Видимо, она сама по себе несчастья приносит. Вон, Самедов позарился
Москва. Союз советских обществ дружбы и культурной связи с зарубежными странами.
Оставшись одна на хозяйстве, Галия нарадоваться не могла. Телефон, правда, периодически звонил. Галия старательно фиксировала все вопросы, выясняла, как и положено секретарю, кому перезвонить и ждала звонка начальницы. Ольга Вениаминовна отзвонилась с утра, до начала стажировки, и пообещала ещё позвонить во время обеденного перерыва.
– Не знаю, во сколько нас вечером отпустят, – говорила она утром Галие, – но если пораньше на час или больше, то я заеду на работу.
Уже после её утреннего звонка позвонила Элла Родионовна из Министерства бытового обслуживания. Галия очень обрадовалась, услышав её голос. Сразу узнала. Со временем все сложности участия в обслуживании конкурса парикмахеров забылись, и в памяти осталось только приятное – что ее прическа выиграла конкурс, и ее показали по телевидению. Обменявшись с Галиёй приветствиями, Корчагина перешла к делу.
– Как хорошо, что я на тебя сейчас напоролась, – говорила она. – Наше министерство направило запрос на тебя для участия в международном конкурсе парикмахеров в Бухаресте и что-то ни ответа, ни привета. Ты что, не хочешь ехать?
– Эллочка Родионовна, я в первый раз об этом слышу, – искренне ответила Галия, – честное слово. А когда был запрос?
– Да уже недели две, если не три. Конкурс в первых числах июня. Уже списки делегации формируются…
– Ничего себе, – растерялась Галия. – У меня начальница сейчас на стажировке в Торгово-промышленной палате. Обещала позвонить в обед. Я спрошу у неё.
– Давай, Галия, выясняй, что там с нашим запросом. Валера Земченко очень рассчитывает на тебя.
– Хорошо, Элла Родионовна, – озадаченно ответила Галия, на автомате попросив у неё телефоны для обратной связи.
Когда через пару часов Ольга Вениаминовна позвонила, Галия первым делом спросила у неё про запрос из Министерства бытового обслуживания.
– Даже не представляю, о чём идёт речь, – удивлённо ответила Морозова. – Дуй-ка ты в канцелярию и спроси, был ли такой запрос у нас вообще?
В редакции Вера рассмеялась, уплетая эклер над названием моей очередной статьи.
– Дома хорошо, а в СССР лучше? – процитировала она,
– Вполне, – улыбнулся я.
– А фотографию её не сделал? – положив надкусанный эклер в кулёк, спросила она.
– Не стал. Девчонке здесь жить и работать. Зачем каждому знать, что она родилась и выросла в Америке? Дайте заставку какую-нибудь типа небоскреба в Вашингтоне или Нью-Йорке.
– А как она по-русски говорит?
– Как мы с вами.
– Ну, может, ты и прав, – засунула она остаток эклера в рот и, что-то мыча, показала мне на мешок у двери.
– Понял. Заберу, – улыбнулся я и пошёл к выходу следом за ней. Пока я вышел в коридор, прихватив мешок с письмами, её уже и след простыл.
Хорошо, что и так и так, в университет собирался, – думал я, укладывая мешок на заднее сиденье в машине.
Гусев встретил меня сразу вопросом, мол, ну что там с письмом? Сказал, что он лично проверил все письма, что девчонки разобрали и обработали, но, не найдя письма, что мы подбросили Быстровой, всё равно сомневался, что она его выкрала. Думал, может, просто, не нашёл его, а спрашивать у девчонок он стреманулся, ещё начнут его искать и спросят у Быстровой…
– Всё сработало, как запланировано, – успокоил я его, дождавшись паузы в его взволнованном рассказе.
– Что дальше? – спросил он, сразу начав улыбаться.
– Пока ждём… Но ожидания у нас самые радужные.
Согласно хмыкнув, Гусев сказал:
– Девчонки тебе там уже писем наоткладывали, заберёшь?
– А, давайте, конечно, – спохватился я, что давно ничего не забирал.
Мы прошли с ним до кабинета группы разбора, и оставили там ещё один мешок. Гусев его пометил, написав на листе бумаги «Газета» и положив сверху. А я выгреб письма из папки «Ивлеву Павлу Тарасовичу» и убрал в портфель.
Мы попрощались, он вернулся к себе в кабинет, довольный тем, что наша комбинация сработала, а я пошёл искать Эмму Эдуардовну.
Москва. Гагаринский райком КПСС.
Не успел Володин вернуться на службу, как вскоре у него в кабинете собрались Гончарук, Белов и Некрасов.
– Ну что, Герман Владленович, Захаров от вас хотел? – с любопытством спросил Белов, не обратив внимание на состояние начальника.
– Подожди, Вить, – остановил его более опытный Гончарук, сразу заметивший, что что-то не так.
– Мы в полной заднице, – устало проговорил Володин. – Мебельная фабрика, оказывается, работает под членом КПК при ЦК КПСС…
– Ёшь твою медь! – воскликнул Некрасов, схватившись за голову. – Я сразу почуял, что директор слишком спокойный!
– Слишком спокойный?! – сорвался Володин. – Поэтому ты ему угрожал и шантажировал?!
– Да вы что, Герман Владленович! – вскочил Некрасов. – Не было такого! Наоборот, как почувствовал, что что-то не то, то сразу сказал, что объединив наши усилия, мы сможем быть очень полезны друг другу и свернул разговор.