Ревизор: возвращение в СССР 32
Шрифт:
— Согласен, — добавил Сатчан. — Не будет повода на нас камень держать за пазухой…
— Ну и через пару лет на фабрике уже всё по-другому будет, даже если вдруг и запоет, — согласился Захаров. — Если его там не будет, ты совершенно спокойно сможешь там навести порядок и с работой, и с документооборотом, — посмотрел он на меня.
— Не вопрос, сделаю, — согласился я.
Захаров дал поручение Бортко найти вакансию в одном из таксопарков Москвы, а потом переговорить с опальным главным инженером, и мы закрыли эту
Вернулись с Бортко и Сатчаном в райком как раз к обеду, и я вспомнил, что не позвонил Литвинову в Институт археологии. Тут же его и набрал. Он сказал, что реконструкции готовы, он их к себе в кабинет привёз.
— Так что, можете приезжать в любое время за ними, — радостно предложил он.
— Как они, хоть, получились? — поинтересовался я, обрадовавшись, что после моего упоминания так быстро все решилось. — Лица хорошо видны?
— Конечно, хорошо! — рассмеялся он и я решил сразу к нему поехать, объяснив Бортко и Сатчану, что собираюсь начать переговоры с художниками.
— Торгуйся только там, — шутя сказал мне Михаил Жанович. — А то закажешь сейчас шедевр за сто тысяч.
— Посмотрим, — улыбнулся я и попрощался с ними.
У Литвинова меня ждал ещё и Иван Алдонин. Ему тоже очень было интересно, что у антропологов получилось.
Мы втроём молча разглядывали коричневые головы. Каждый думал о своём. Обычные лица, такие и сейчас можно встретить. Ну, логично, не гоминиды же какие-нибудь.
— А они красивые, — вдруг сказал Иван. — Были…
— Вань, планируем для музея заказать полотно в полный рост. Хочу нашим Бобровым предложить. У тебя же будет возможность их проконсультировать насчёт эпохи, какого они роду-племени? Чтобы у нас соответствие было художественного полотна и исторических фактов. — спросил я его.
— С удовольствием! — сразу заинтересовался он. — Я им и остатки украшений их покажу!
— А с костюмами как быть? — порадовался я его энтузиазму.
— По этому периоду есть хорошие специалисты по бытовой культуре, помогут, — пообещал он.
Глава 20
Румыния. Бухарест.
— Валер, а тебе сколько лет? — уточнила Галия, чтобы отвлечься. А то он сам нервничал, и она, глядя на него, тоже начала.
— Двадцать девять, — на автомате ответил он, работая над её причёской.
— О! А мне двадцать! В сумме сорок девять! Как раз, номер нашего зеркала!
— Серьёзно? — удивился он, подняв глаза на номер. — И что?
— Это к победе! — уверенно ответила она.
— Ну-ну, — скептически отозвался Валера. — Тут хоть какое-нибудь место получить бы, уже победа… Тут же по очкам считается, в смысле, по баллам… Раз десять надо поучаствовать, чтобы всё понять, за что снимают, за что начисляют…
— Значит, и будешь участвовать, пока не
— Угу. Перед этим надо во всесоюзных конкурсах сначала побеждать…
— Значит, будешь побеждать… Кстати, ты же после Воронежа собирался в Москву перебраться?
— Сейчас конкурс пройдёт и буду думать. У меня в Москве ни жилья, ни знакомых, ни прописки…
— А ты на ЗИЛ иди. У меня там отец и брат работают. Там и общежитие есть. Я тебя с братом познакомлю, он тебя научит, куда идти, к кому обращаться… Поработаешь сколько-то лет на заводе, квартиру получишь и можно будет подумать о дальнейшем трудоустройстве…
— И кем я пойду на завод? — удивлённо посмотрел он на неё в зеркало. — слесарем, что ли?
— Парикмахером, Валер! Там несколько кабинетов на разных территориях! ЗИЛ — как город в городе!
Москва. Институт археологии.
Литвинов остался очень доволен тем, что нам с Иваном понравились реконструкции. Мы с ним упаковали их обратно в коробки и перенесли ко мне в машину.
— Я зайду к тебе сегодня вечером, — сказал Иван, прощаясь, — узнать, согласились ли художники. Или они так сразу не дадут ответ?
— Не знаю. Попробую к ним зайти, может, застану… Но ты, в любом случае, заходи.
Приехав домой, сразу зашёл к художникам. Повезло, они оба были дома. Начал с планов построить музей, рассказал, как экспедиция Ивана раскопала там в кургане двойное захоронение.
— Получается, мы их могилу потревожили, — продолжал я. — Хотим перезахоронить там же на территории музейного комплекса, а в самом музее большое художественное полотно выставить в память о них. Вы не возьмётесь за эту работу?
Бобровы потрясённо переглянулись между собой.
— Это же то место, где наш Иван клад нашёл? — уточнил Михаил Андреевич. — Про который ты в газете писал?
— Да, оно, — кивнул я.
— Так это что, ты нам предлагаешь ту самую Городецкую мадонну написать? — спросила Елена Яковлевна.
— Во, точно! — обрадовался художник. — А то я забыл, как её?..
— Ну, да, — подтвердил я. — Антропологи закончили восстановление лиц по черепам. Забрал сегодня реконструкции…
— О… А можно посмотреть? — воскликнула Елена Яковлевна.
— Конечно. Сейчас принесу. Они в машине.
Михаил Андреевич вышел со мной во двор, и вскоре художники с интересом прохаживались вокруг стола в своей гостиной, изучая получившиеся бюсты.
— Иван Алдонин готов оказать всяческое содействие, — продолжал я уговаривать их. — Обещал показать остатки их украшений, не помню, сколько там чего при них было обнаружено, но они не простые смертные были… Ещё он обещал устроить консультацию по костюмам той эпохи, сказал, что есть знакомые специалисты. Они же будут в полный рост…