Ревизор: возвращение в СССР 38
Шрифт:
— Ну да. Всего-то просто прыгнуть, — нервно хохотнул Вильгельм, услышав ее.
— Беспокоиться, миссис Эль-Хажж, и правда не нужно, — вежливо ответил инструктор, — но все же напоминаю, что важен не только выход, но и приземление. Скорость при прыжке с парашютом сохраняется достаточно высокая до самого конца полета, поэтому при приземлении помните про инструкции и про то, чему вас сейчас учили. Это позволит избежать неприятностей и возможных травм. Уверен, вы справитесь.
Наконец, пройдя обучение, медосмотр и экипировавшись, все участники были готовы к старту.
Диана подошла
Помахав друзьям и мужу рукой, Диана направилась к небольшому самолету.
Двое молодых парней, которые тоже должны были прыгать, подошли к самолету практически одновременно с ней, обернулись и помахали руками девушкам, которые прыгали и кричали что-то ободряющее на краю поля. Вильгельм уже стоял у трапа.
— Я люблю тебя! — крикнула ему жена от края поля, но он только головой мотнул.
Начинающие парашютисты вместе с сопровождающими зашли внутрь, и самолет начал выруливать на взлетную полосу.
Шарль немного беспокоился за сегодняшние прыжки. В группе была молодая женщина, а это всегда непредсказуемый фактор. Все время, пока они взлетали и направлялись к точке сброса, он внимательно наблюдал за Дианой, отмечая и выражение лица, и позу, и жесты. Ему как инструктору было важно четко отслеживать психологическое состояние подопечных и вовремя заметить, если что-то пойдет не так.
Большинство новичков нервничали и боялись, это нормально и препятствием для прыжка не являлось. Но если вдруг у человека начиналась истерика или паника, важно было вовремя это состояние распознать и не допустить такого человека к прыжку. Это и было самой важной и сложной частью работы инструктора, так что Шарль вместе с напарником не спускали с группы глаз.
Внезапно Жак подал ему условный сигнал, неожиданно указав глазами не на девушку, а на одного из парней. Шарль присмотрелся внимательнее и подтверждающе кивнул. Парень с виду был веселым, непрерывно говорил, вертел головой и много жестикулировал. Но Шарль опытным взглядом сразу распознал зарождающуюся панику. Тот слишком сильно боялся, движения были резкими и избыточными, а веселье нарочитым. За ним надо присмотреть.
Быстро окинув взглядом остальных, Шарль удовлетворенно кивнул. Остальные вроде в норме. Второй парень немного зажат, тоже боится, но себя контролирует. Англичанин переживает и немного злится, но тоже в пределах нормы. А вот блондиночка совершенно не нервничает, на губах легкая улыбка, а в глазах ожидание и… восторг?!
Скоро точка сброса. Когда откроем дверь, тогда и станет все понятно, — подумал Шарль, привычно приготовившись и заняв свое место. Обычно именно в этот момент он окончательно понимал, кому из группы можно прыгать, а кому нет…
Едва по команде пилота открыли дверь и в салон ворвался свистящий ветер, все веселье с паниковавшего парня моментально сдуло. Его словно парализовало, глаза остекленели, а дыхание
Англичанин, хоть и замешкавшись, вышел с небольшой помощью инструкторов, молодого парня пришлось настойчиво подтолкнуть, а блондинка, сложив руки как учили, с непонятным криком «Полундра!» сиганула с самолета сама.
Шарль с Жаком только изумленно руками развели.
Москва
Две недели на море пролетели незаметно. Больше меня никто никуда не дергал, только однажды вздрогнул, когда пришла телеграмма очередная от Анны и Загита на мое имя. Но к счастью, оказалось, что они просто решили сообщить, что благополучно прибыли в Москву. Значит, все получилось — Николаенко теперь не до них. Ну так я все сделал для этого, так что удивляться не приходится.
Погода в Паланге так и не выправилась. А числа с двадцать пятого вообще конкретно похолодало. Даже в дюнах стало загорать совсем неуютно, целые баррикады вокруг возводили из песка, но даже это не помогало. А уж про полотенца, на палочках натянутые, как делали некоторые другие отдыхающие, и говорить не приходится, это вообще не спасало от холодного ветра. Тем более, что и солнце не каждый день своим появлением радовало. Ну и о купании и речи больше не шло, конечно.
Галия ни разу не сказала мне, что жалеет, что в этом году тоже поехала в Палангу, хотя я отчетливо видел, что она об этом думает. А я не стал ей напоминать, что предупреждал, что нынешнее лето не прошлое экстремальное, когда Балтика получше выглядела, чем обычно. В любом случае, здоровья все точно набрались. Или закалки, что тоже очень неплохо. Дети так точно. От простуды быстро выздоровели и больше до отъезда не болели. Все же морской воздух, хоть и холодный, сильно здоровье укрепляет…
Все разъехались прежде нас. Первыми уехали Андрей с Наташей. И никто особенно не жалел. Затем улетела домой тетя Диля, а за ней и генерал Балдин. Вот это уже было очень жалко, такую хорошую компания терять никому неохота. За день до нас в Москву вернулся Валера.
В преферанс мы играли из-за плохой погоды практически каждый день. Так что я неплохо набил руку, и даже и Галию немного подучил, когда наша компания потеряла часть прежних игроков. Она особо не рвалась вначале, чисто по моей просьбе стала играть, а потом так втянулась, что стала чуть ли не самым азартным игроком среди нас.
Но ладно, теперь это все уже просто семейные воспоминания про отдых летом 1973 года. Мы в столице и значит, снова страда полевая начинается. Правда, только через два дня. Сейчас пятница, 31 августа, и все дела начнутся только 3 сентября.
Заехали в квартиру, и я, конечно, тут же к маме с Ахмадом пошел, спросить, как у них дела.
Обрадовались они нашему приезду. У них все было хорошо, и даже, как сказал Ахмад — блестяще! Малой здоров, подрос немножко. Мама в полном порядке тоже. Спросил Ахмада, когда ему на работу.