Ревнивая печаль
Шрифт:
Он кивнул, соглашаясь, но не уходил, а смотрел на нее, не отводя глаз. Лера хотела еще раз извиниться, еще раз сказать, что разболелась голова… Но вдруг представила, что вот сейчас и он уйдет, и она останется наедине со своим необъяснимым страхом, – и неожиданно для себя спросила:
– А знаете что – вы очень заняты сейчас?
– Нет, – быстро ответил он. – Вообще не занят.
– Тогда, может быть, мы выедем с вами вместе? Мне ведь каблуки надо прибить, не могу же я так и ходить до вечера, правда?
Санино
– Ну конечно! – воскликнул он. – Да я вас просто отвезу – ну, куда там… с каблуками, а потом обратно привезу, и все! Или хотите, я вам другие туфли куплю, это даже быстрее будет?
– Нет, спасибо, – улыбнулась его непосредственности Лера. – Мне эти очень нравятся.
Ей легко было с ним, и страх отступил незаметно.
Ездил он, как и следовало ожидать, на огромном «Навигаторе».
– Без охраны? – усмехнулась Лера, увидев этот массивный черный джип у входа в парк.
– А от кого мне охраняться? – пожал плечами Саня. – Я же не банкир. Я – Александр Первый! Только я не знаю, где туфли чинят, так что вы командуйте сами, – добавил он, садясь за руль.
Лера смогла припомнить только обувную будку на Белорусском вокзале – по прямой от Ливнева недалеко. В будке всегда сидел невозмутимый айсор – до того колоритный, что даже хотелось вспомнить, какой это год на дворе, не предвоенный ли. К счастью, он был на месте и охотно взялся прибить отломанные каблуки.
Лера присела на табуретку в будке и смотрела, как айсор быстрыми и точными движениями забивает маленькие блестящие гвозди, а Саня стоял рядом и смотрел на Леру.
– Саня, а почему – Александр Первый? – вдруг спросила она, оторвавшись от созерцания мелькающих гвоздиков. – Наполеона победили?
– Почему Наполеона? – удивился Саня.
– Да царь ведь был такой, Александр Первый, как раз во время войны с Наполеоном.
– А! Не-ет, не Наполеона. Просто я по жизни – первый. Натура у меня такая, вот и зовут, – объяснил Саня. – А вообще-то из-за фамилии тоже, наверно. Фамилия – Первачев, не слышали?
– Нет, – покачала головой Лера. – Не приходилось как-то.
Она взяла туфли и только тут вспомнила, что, уезжая из театра, даже не зашла в свой кабинет, и деньги остались в сумке. Впрочем, еще прежде чем она надела туфли, Саня заплатил айсору – и вышло, что Лера даже не может возразить.
– Спасибо, – сказала она, вставая. – Что же, отвезете обратно?
– Я ж обещал, – кивнул он. – А хотите… Может, мы лучше еще куда-нибудь поедем – ну, раз туфли починили?
– Куда же? – улыбнулась Лера.
– Да куда хотите! В ресторан или в клуб какой-нибудь. На дискотеку все ездят, знаете, которая на Пушкинской?
– Не знаю, – покачала головой Лера. – Нет, Саня, в другой раз как-нибудь.
«В другой раз»
– В другой – это в какой? Я бы за вами заехал, когда вы работу закончите…
– Мне пора, Саня, – не отвечая на его вопрос, сказала Лера.
И тут же представила, как входит в театр, поднимается по лестнице и снова слышит мучительный, всевластный Тамарин голос…
«Ты все это выдумала! – мысленно произнесла она. – Что за бред – бояться услышать певицу, да еще такую изумительную!»
Убеждать себя можно было в чем угодно, но пронзительное, необъяснимое чувство от этого не исчезало.
– Знаете, Саня, – сказала Лера, – я ведь и правда не очень хорошо себя чувствую… Вы не могли бы отвезти меня домой? Это совсем рядом, даже ближе, чем Ливнево.
– Я все могу, – сказал он.
Фраза была хвастливая, но Саня произнес ее тихо, едва ли не печально. Впрочем, Лера давно уже заметила, что слова у него звучат иначе, чем должны были бы звучать по своему избитому смыслу. Саня словно снимал с них налет пошлости, хотя и непонятно было, как он это делает.
Они встали в неизбежную пробку у Маяковки, на повороте с Тверской. Лера молчала, глядя перед собою. Она пыталась вспомнить, запоздало разобрать итальянские слова, которые звучали сегодня с освещенной сцены… Саня тоже молчал, искоса глядя на нее.
– Да поехали, ну их!.. – сказал он с неожиданной злостью.
Лера вздрогнула – так сильно он нажал на газ, так взревел джип, срываясь с места и едва не расталкивая стоящие впереди машины; впрочем, те и сами торопливо уворачивались от него.
– Осторожнее! – воскликнула Лера.
– Ничего, целы будут, – сквозь зубы процедил Саня. – Вы же торопились? Ну так и поехали, чего кота за… хвост тянуть!
Он снова помрачнел – как тогда, в фойе ливневского театра, – и Лера снова не поняла почему.
Саня высадил ее у арки, не заезжая во двор.
– У меня ведь есть ваш телефон, – сказала Лера, выходя из машины. – Я вам обязательно позвоню к открытию сезона, и вы придете, да?
– Как хотите, – пожал плечами Саня. – Если не в отъезде буду, приду.
Лера не знала, что еще ему сказать: так странна была его неожиданная мрачность, почти злость.
– Тогда… до встречи? – сказала она наконец. – Спасибо вам за каблуки!
Саня кивнул, не отвечая. Лера захлопнула дверцу, и джип стремительно сорвался с места, словно уходя от погони.
Часть вторая
Глава 1
Лера так волновалась перед открытием театра, как будто ей самой предстояло дирижировать или, по крайней мере, играть в оркестре.