Ревность

Французова Кристина

— Привет, извини за опоздание, пробки. Эта мерзкая погода даже на дорожное движение влияет.

— Она на всё влияет. Привет.

— Ты уже заказала?

— Нет, тебя жду.

Официант в белоснежной рубашке и тёмных брюках вырос возле нашего столика, как гриб после дождя, внезапно, но неизбежно.

— Комплексный обед?

— Я точно нет. Мне салат «Цезарь» и кофе.

Маринка удивилась моему короткому заказу:

— На диету что ли села? Так ты завязывай с глупостями, мужики не собаки, на кости не бросаются.

— Погода дождливая, настроение пасмурное, аппетит примерно

такой же.

— Ясно, а я буду комплекс и кофе двойной. Сегодня шеф лютовал, всех пропесочил, поэтому я голодная, аки зверь.

Официант, записав в блокнот наши пожелания, ретировался столь же бесшумно, как и появился.

— Ты не опоздаешь на работу?

— Да ну его. Надоел. На отдыхе надоел, теперь и в офисе надоел. Уже подумываю, что пора возвращать мужика в семейное стойло.

— Фи, как грубо.

— Ха, извини, но я вас, семейных, на дух не переношу.

— Посмотрим, как ты запоёшь, когда какой-нибудь предприимчивый тип окольцует тебя, а ты сама не заметишь, что превратилась в беременную домохозяйку.

— Тьфу-тьфу три раза, чур меня — чур, — после произнесённых слов Маринка сплюнула через левое плечо и смешно замахала вокруг себя руками. Не знаю, что она хотела этим показать, отогнать злых духов или кого-то другого вроде будущих воображаемых воздыхателей, но выглядело это весьма забавно. — Не желай больше мне такого «счастья». А то я подумаю, что стала тебе не нужна.

— Ты мне любая нужна. Холостая или нет, без разницы.

— Про девушек не говорят холостая.

— Это мне тоже без разницы.

— Что случилось?

— Ничего. Почему ты так решила?

Официант принёс заказ и нам пришлось прерваться.

— Ты давно не улыбаешься. А сегодня и вовсе какая-то недовольная и поникшая. С Подольским поссорилась?

— Чего с ним ссориться. У нас теперь каждый день — состояние холодной войны. Понять бы ещё против чего или кого воюем.

— Забей. Разве мужиков поймёшь? Может у него на работе не ладится. Вот он на тебя проблемы выплёскивает.

— Вполне возможно. Кстати, как прошёл твой отпуск?

— Ты получила мои фотографии?

— Конечно, ты же атаковала меня спамом, — воспоминание заставило меня непроизвольно улыбнуться и даже в собственном голосе я расслышала весёлые нотки. — Буквально засыпала фотоснимками своих полуголых сисек на фоне моря, пляжа, загорелого официанта, бармена и на фоне такого же, как ты бледнокожего отдыхающего, из чего я сделала вывод, что он наш соотечественник. Удивительно, что твой шеф не скормил тебя акулам от ревности.

— Там нет акул.

— Значит другим хищникам, кто-то же там водится.

— Ага, шикарные полуголые мужики. Они, кстати, были не против полакомиться.

— Заткнись, мы за столом.

— Ханжа.

— Вертихвостка.

— Добрый день, девушки. Не помешаем? — знакомый голос некстати прервал девичью перепалку.

Я скользнула взглядом вверх, чтобы наткнуться и моментально узнать искрящиеся лукавством серые глаза.

— Добрый день, Пётр Аркадьевич.

— Сколько лет, сколько зим, Мирочка. Я не один, поэтому разрешите сразу вам и вашей подруге представить моего единокровного брата — Савелий Аркадьевич, 35 лет, не женат, детей не имеет, судимости тоже отсутствуют. Живёт один в собственной квартире, зарплата достойная, мечтает о семье.

Мы с Мариной как по команде окинули взглядом второго из мужчин,

который своей привлекательностью нисколько не уступал старшему брату. А на чей-то вкус возможно даже превосходил его. Тёмно-русые волосы, лёгкая небритость, те же серые глаза, что у брата. Но у Петра они хитрили без меры, а у Савелия взгляд прямой, более открытый. Телосложением младший Загороднев был немного крупнее, заметно, что мужчина поддерживал физическую форму. В то время как его старший брат смотрелся более худощавым и жилистым. Вообще, внешне Пётр походил на некоего питерского интеллигента в десятом поколении. А Савелий, наоборот, напомнил мне мужчин из высших военных чинов. У такого человека всё разложено по полочкам, на всё свой уклад, на любой вопрос найдётся ответ. Перебитый нос указывал на драчливую юность. Но нисколько не портил его внешность, наоборот мужчина притягивал взгляд, подкупая излучаемой твёрдостью и открытостью. К тому же весьма дружелюбно улыбался нам, переводя взгляд то на меня, то на подругу. И я засекла, что на ней его взгляд задерживался на несколько секунд дольше. Глянула искоса на Марину, и с трудом сдержала улыбку. По-моему, её нынешний любовник, который по совместительству шеф, действительно в шаге от будущей отставки, потому как голубые глаза подруги не мигая смотрели на Савелия.

— Пётр Аркадьевич, вам бы всё шутки шутить, — закончив разглядывать младшего брата наконец обратила внимание на старшего.

— Мирочка, вы с подругой не будете возражать если двое скучающих мужчин составят вам компанию за обедом?

— Вообще-то…, — начала протестовать, памятуя вспышки ревности Геры и словоохотливость личного водителя. Но не успела…

— Нисколько не будем возражать. Даже наоборот. А то Мира сегодня грустная и на меня нагоняет тоску. А я, кстати, Марина, очень приятно познакомиться, — хитрая подружка попыталась изобразить томную скромность (если такое возможно в её случае), но я заметила, что в голубых глазах внутренний экономист уже достал калькулятор и, с азартом клацая по клавишам, вводил данные в формулы, чтобы в итоге подсчитать предварительный размер ежемесячного «достойного» заработка Савелия, оценивая пока его внешний вид.

Мужчины резко воззрились на меня, видимо пытаясь предугадать степень заразности моей грусти. Из-за пристального внимания к моей персоне щёки моментально полыхнули жаром, а предприимчивый Пётр Аркадьевич тем временем подсуетился и сел на свободное кресло рядом со мной.

— Тогда мы просто обязаны поднять настроение таким красавицам, как вы. Погода и вправду подкачала, но уверен, что ваши улыбки быстро разгонят хмурые тучи.

— Пётр Аркадьевич, очень вас прошу. Давайте хотя бы сегодня отдохнём от ваших витиеватых переслащённых речей, к коим, я заметила, вы испытываете нежную привязанность, — и я, как назло, будто специально скопировала его манеру изъясняться.

— Мирочка, — Савелий впервые заговорил, и должна признать, как и сам мужчина, его голос оказался не менее хорош. Даже чем-то схож по тембру с голосом моего мужа. Густой, бархатистый, от которого у каждой женщины что-то всколыхнётся за грудиной (ну, или в другом месте, всё исключительно индивидуально), — если позволите вас так называть вслед за братом. Вы не поверите, но я устал с ним бороться. Если вы в состоянии на него повлиять — я буду вашим вечным должником. У меня скоро уши в трубочку сворачиваться начнут.