Ревность
Шрифт:
— Презервативы отстой. Нужно что-то решить с контрацептивами.
— Согласна. Но таблетки ближайший год я не хочу принимать, чтобы потом опять не пришлось пытаться зачать два года.
— Спираль? Или что там у вас женщин бывает…
— Спираль как правило для рожавших. Может не в меня?
— Давай так. Но ты ведь понимаешь, что это не даст полной гарантии?
— Презервативы отстой, — напомнила ему то, с чего начался разговор. — А что насчёт продолжения? — Зашла за стеклянную перегородку душевой в надежде соблазнить на второй раунд: — Я не успела,
Пока водила ладонями по мощной спине, поднимаясь к плечам, Гера упрямо молчал. Вскоре мыльная пена окончательно смылась напором воды, он развернулся, и мои кисти рук оказались зажаты в тиски. Принудительно опустив мои руки вниз, он отстранил меня от себя, чтобы я сделала шаг назад. И как только это произошло невозмутимо вышел из душевой и принялся спокойно растираться полотенцем.
— Гера? — упрямо не оставляла попыток разобраться в перемене мужского поведения.
— Что, Мира? Я не готов к продолжению. Тем более завтра, хотя правильнее будет сказать сегодня — непростой день. Надеюсь, ты не забыла, что мои родители приедут на семейный обед?
Разве о подобном можно забыть? Одна свекровь стоит того, чтобы прикинуться больной, глухой, немой и далее по списку.
— Лично я ложусь спать. Тебе советую сделать тоже самое. — Он закончил вытираться и вышел из ванной, оставляя меня в одиночестве и растерянности.
«Ему-то легко говорить «ложись спать», он заснёт через минуту после того, как уронит голову на подушку, а мне усмирять растревоженные гормоны», — тихо и обиженно ворчала в отсутствии мужа. Но выбора не было, поэтому я встала под струи прохладного душа, предварительно скрутив волосы в пучок, чтобы не намочить.
Глава 5
«Только бы пережить сегодняшний день», — моя первая мысль, после того как проснулась утром. Свет ярких солнечных лучей пробивался сквозь неплотно сомкнутые шторы. День обещал быть чудесным, радуя отличной погодой. Если бы не визит родственников… Обернулась в сторону второй половины кровати, но Геры в комнате уже не было. Мне тоже следовало поторопиться, чтобы помочь Марии Мстиславовне с приготовлением обеда. Выйдя из ванной умытой и причёсанной, я споро заправила постель. Натянула вчерашние джинсы и футболку с длинным рукавом и поспешила вниз. По пути на кухню заглянула в кабинет и столовую, но мужа нигде не было.
— Доброе утро, Мирушка, — радостно поприветствовала меня розовощёкая тётя. Её тёмные с проседью волосы были убраны в низкий пучок, а боковые пряди прихвачены невидимками. Чистый фартук, как всегда, одет поверх домашнего платья. Тётя Маша — аккуратистка во всём, но особенно когда готовила еду.
— Доброе. Ты не знаешь случайно, где Гера?
— Так он уехал по делам. Но клятвенно заверил, что к обеду непременно вернётся. — Заметив во мне перемены, тётя Маша поспешила оправдаться, причём не за себя, — не расстраивайся Мирушка, мы с тобой вдвоём скоренько сварганим обед. Ты только позавтракай для начала. А там сама не заметишь, как твой Герушка вернётся. Уж приезд родителей он точно не
— А вот я бы пропустила его с большим удовольствием, — ляпнула вслух. И осознав сказанное, всё же Родион Мстиславович родной брат тёти Маши, прикрыла ладонью рот, — прости тётушка, вечно я болтаю не впопад.
Но она, поглядывая с хитрецой, наоборот хохотнула:
— Не извиняйся. Мне ли не знать как невестка одной фразой способна довести до состояния крайнего кипения.
Я расслабилась обрадованная обстоятельством, что не обидела Марию Мстиславовну, но тем не менее сделала себе самовнушение: «Сегодня ни в коем случае нельзя вестись на провокации. Всего один день, Мира».
После завтрака мы с тётей Машей вертелись как белки в колесе, обед включал первое, второе, десерт, множество салатов на любой даже самый взыскательный вкус. А ещё следовало накрыть стол на пять персон, соблюдая по возможности каноны сервировочного этикета. Иначе Елена Викторовна будет недовольной, а когда матушка Георгия недовольна об этом незамедлительно узнавали, а после долго жалели все «везунчики», которым не посчастливилось оказаться поблизости от неё. Поэтому чтобы задобрить строгую женщину, я решила украсить обеденный стол и комнаты первого этажа пионами с заднего двора, заботливо выращенные дедом Василием.
Я суетилась в столовой, когда услышала шум подъезжающего автомобиля. Подскочила к окну, нетерпеливо выглядывая из-за тюля, но едва заметив марку машины моя надежда сдулась лопнувшим шариком. Гера не вернулся. Зато пожаловали родственнички. «Спокойствие, Мира, только спокойствие». Побольше глубоких вдохов-выдохов. Ещё больше вдохов… Но сердце грохотало, срываясь в бешеный темп, а ладони потели, становясь при этом ледяными. Я вытерла их об джинсы и вздёрнув повыше подбородок направилась встречать гостей, не оставлять же их на улице в ожидании оболтуса-сына.
Открыла дверь в тот самый миг, когда свёкор собирался сделать это сам. Растянула губы в самой широкой улыбке, на которую была способна. «Лишь бы лицо не лопнуло от натуги», — подумала в последний момент.
— Здравствуйте! Как хорошо, что вы приехали. Проходите, пожалуйста, мы все вас очень ждём.
— Кто это все? — можно по тексту и без звука догадаться, что таким образом поздоровалась Елена Викторовна.
— Здравствуй, Мира, — Родион Мстиславович воспитан не по примеру жены.
— Проходите, пожалуйста, в каминную комнату, — предложила гостям, но моя последняя фраза оказалась без надобности людям, чувствовавшим себя в особняке гораздо больше хозяевами, в отличие от меня.
Мне оставалось послушно семенить следом, костеря про себя на все лады Геру. Ведь ему прекрасно известен характер мамули. Неужели так тяжело хотя бы один день взять на себя сыновьи обязанности и не перекладывать их на мои нервные плечи. У меня, в отличие от мужчин Подольских, не было иммунитета к змеиному яду, вырабатывавшегося у них десятилетиями. За семь лет, что я замужем, мне так и не удалось найти подход к этой воистину экстраординарной женщине.