Революционная сага
Шрифт:
Девушка стояла перед главарем — такая маленькая, такая хрупкая рядом с ним.
Сотоварищи главаря отвлеклись от еды и наблюдали за действом похохатывая.
…И тут произошло нечто старенное, непонятное. Девушка крутнулась на месте, освобождаясь от руки на плече, выскользнула волчком из-под ладони. Бандит попытался ее схватить, но поймал лишь воздух. Потерял равновесие, но будто выровнялся… И тут же получил несильный удар по спине…
Мгновением позже он лежал лицом прижатый к столешнице. Промелькнула
Попытка распрямиться не удалась — тут же взорвалась болью рука, заломанная за спину.
Его приятели вскочили на ноги, и положение тут же изменилось — руку отпустило. Главарь развернулся на каблуках, уверенный в том, что теперь то он не попадет впросак.
Но в лицо ему тут же ткнулся ствол пистолета.
— Руки вверх… — произнесла девушка почти нежно.
Она не говорила, что будет стрелять. Это было понятно без слов.
Скосив глаз, главарь смог рассмотреть оружие. Это был не дамский револьверчик, а вполне порядочный ухоженный немецкий «Parabellum».
Пистолет этой марки имел ту неприятную особенность, что его ствол не был заключен в ствольную коробку. Лишь на конце ствола имелось утолщение с мушкой.
И теперь он чувствовал, как ствол вползает, вдавливается в его ноздрю. И прицел с утолщением совсем его не спасут, а скорей наоборот…
Трое оставшихся, было, сделали несколько осторожных шагов, обходя зону конфликта полукругом. Но из кармана пиджака дамы появился иной пистолет, маленький, жилетный. Из такого можно было сделать лишь один-два выстрела, а потом пришлось бы долго перезаряжать. Однако, отчего-то нарваться на эту единственную пулю не хотелось.
— Ни с места… И руки… Если вы будете держать руки так, что я их видела, ваши шансы остаться живыми резко возрастут.
Огромные «маузеры», где-то более похожие на винтовку, чем на пистолеты оставались в своих огромных деревянных кобурах. Они выглядели устрашающе, били далеко и точно, да вот беда — выхватить и взвести такую махину быстро, было невозможно.
— Ну, давай, скажи что-то, чтоб у меня был повод разнести тебе голову вдребезги!
Вместо того, чтоб разговаривать, главарь перестал дышать.
— А жаль… Твоя смерть была бы неоценимым уроком для твоих товарищей… Наверное, обойдемся без морализаторства. По той причине, что значения этого слова вы не знаете. За сим буду кратка. Если вам удастся выйти из этого дома живыми — садитесь на своих лошадей и скачите, пока те не падут. А затем идите пешком. Потому как если я увижу ваши морды еще раз, то посчитаю, что вы меня преследуете. И перестреляю без разговоров. Я понятно излагаю?
Трое кивнули. Четвертый по-прежнему не дышал.
Девушка кивнула:
— Будем считать, что молчание — знак согласия. А теперь быстренько, тихонько — вон отсюда, чтоб не было мучительно
Ствол «парабеллума» вышел из ноздри хлопком, будто выдернули хорошо притертую пробку из небольшой бутылки.
И тут же все четверо сделали шаг назад, отступили, словно какой-то хорошо сыгранный кордебалет.
— Стоять! — одумалась дама. — За обед расплатитесь!
Из чьего-то кармана появилась серебряная монета, большая как чайное блюдце.
— Достаточно ли? — спросила девушка.
Трактирщик только кивнул. Горло пересохло, в нем застревало дыхание, не то что звуки.
— Вон пошли! — распорядилась девушка.
Четверо были рады стараться.
Еще через две минуты за окнами простучала дробь копыт четырех лошадей.
В трактире стало мучительно тихо. Так тихо, что слышно стало, как под половицей скребется мышь. И тут Ольга услышала, что за ее спиной кто-то хлопает в ладоши. Она обернулась. Ей неспешно рукоплескал второй посетитель этого забытого трактира.
Еще он давился беззвучным смехом:
— Браво, мадам ей богу браво! Снимаю перед вами шляпу, и между прочим — лишь немногие удостаивались такой чести. Вы мне определенно симпатичны!
Шляпа по-прежнему лежала на столе, но мужчину это не смутило. Незнакомец поднял ее со стола, надел только для того, чтобы тут же поднять словно в знак почтения.
— Рихард Геллер. — представился он. — К вашим услугам…
— Ваши бы услуги мне не были лишними минут пять назад.
Новоявленного собеседника это не смутило:
— Да бросьте вы! Вас прикрывали двое.
— Двое?
— Двое… Я и мой «Шошет».
Геллер немного поправил макинтош. Под ним был ручной пулемет.
Отчего-то именно так и назвал Геллер свое оружие, на какой-то непонятно-щегольской манер: «Шошет». Все остальные обычно звали оружие более экономичными тремя буквами…
— «Шош».
– узнала Ольга пулемет. — хорошая машинка, сравнительно легкая. Только последние три патрона хронически заклинивает.
— И снова браво! Обожаю дам, которые разбираются в оружии… Не пересядете ли ко мне? Здесь так неуютно и тоскливо.
— Спасибо. — ответила Ольга впрочем убирая пистолеты. — Но если одиноко и тоскливо вам, зачем пересаживаться мне? И предыдущий случай вас ни на какие мысли не наводит?
— Хорошо. — согласился Геллер. — А если я к вам пересяду, вы меня убьете сразу? Или дадите немного насладиться вашим обществом.
— Смотрю, от вас так просто не отвяжешься. Ладно, чего уж тут, присаживайтесь. Но если чего пойдет не так, как вы себе надумали — уж не обессудьте.
Рихард кивнул и стал переносить свои вещи. Сделал это в два захода — сначала перетащил свой пулемет, потом остальные вещи. Наконец, набросил макинтош поверх пулемета.