Революция розг
Шрифт:
– Да какие это люди? Так себе, людишки… – продолжал развивать тему «Липа с гобелена». – Ничего путного сделать не могут! А туда же…
«И это он говорит мне!» – удивление «Липы у кровати» сменилось обидой, сильной обидой:
– Какие советы, такие и результаты! – возразил он прорезавшимся, наконец, голосом.
– Советы значит плохие? И как всегда все вокруг виноваты?
– Именно так! За подобные с позволения сказать опусы надо по рукам бить. И крепко бить!
– Опусы? Великая книга магии – опус!? – «Липа с гобелена» побагровел, глаза его загорелись, кулаки сжались. – Не умеешь читать –
И он ушел, обозвав Липу тупицей и хлопнув дверью…
– Мельчают значит!? – Липа решительно подтянул трусы. – Людишки теперь вместо людей говоришь? Да!?
Он поднял книгу и долго смотрел на нее. Потом аккуратно положил на край кровати, как будто она может взорваться от любого неосторожного движения, и вышел из комнаты, продолжая задавать неизвестно кому свои странные вопросы:
– И ничего путного сделать не могут? Такие вот бездари?
Вернулся он с аккуратной вязанкой дров и фирменной растопкой, довольно быстро разжег камин и сел прямо на пол, чтобы сподручнее было подкидывать полешки.
– Тупица стало быть? Ни читать не умеет, ни пользоваться?
Огонь радостно загудел в трубе, затрещал, рассыпая искры, точно радуясь происходящему. Убедившись что процесс пошел, Липа взял книгу, повертел в руках, точно прикидывая, что бы такое с ней сделать и, дождавшись когда пламя заполнило весь камин, бросил эту прямо скажем вредную штуку в огонь…
И тут рвануло! Рвануло по-настоящему! Рвануло так, что Липу отбросило к дальней стене, камин разметало на кирпичи, и длинная трещина расколола стену сверху донизу. Однако пламя, вырвавшееся на волю, как-то странно быстро потухло. И Липа, несмотря на удар о стену, совершенно не пострадал, только в ушах немного гудело.
Поэтому он совершенно четко увидел: на том месте, где только что горел огонь и куда он бросил эту проклятую книгу, теперь стоит человек. Не тень, не вызванный дух, не оживший гобелен, а самый настоящий человек – большой, можно сказать толстый, с выпирающим над пряжкой животом и довольно противной физиономией.
– Я так понимаю, что книгу в огонь бросили вы… – флегматично заметил незнакомец, без особого интереса рассматривая слегка закопченного Липу. – Ну что ж, смелое решение…
– Главное неожиданное… – выдавил из себя Липа, который потихоньку стал привыкать ко всем этим чудесам и вот даже попытался пошутить.
– Вы так думаете? – незнакомец усмехнулся. – Кстати, меня зовут Гоголь-Моголь, а вас?
Глава 6
Тревожное сообщение
Низкие серые облака закрывали небо от края до края, точно огромная пуховая перина опустилась с немыслимых высот и теперь весь мир спрятан ею от солнца на вечные времена. Облака цеплялись за верхушки вековых кедров, наползали на поросшие кустарником сопки и стекали густым туманом в распадки. Дождь, ливший всю ночь, к утру кончился, оставив запах сырой земли и прелой хвои, да гирлянду маленьких серых лужиц по извилистой узкой тропинке.
Человек в длинном зеленом плаще с надвинутым на лицо капюшоном бежал между деревьев. Он очень спешил и оттого, наверное, несколько раз упал, зацепившись за вылезшие из земли корни. Но тотчас вскакивал и, даже не отряхнувшись, бежал дальше. В руках человек держал большой белый
Влево и вправо от башни, теряясь среди деревьев, уходила стена. И башня, и стена были сделаны из огромных черных от времени бревен. После дождя бревна блестели, но не матово, как мокрое дерево, а зеркальным блеском полированного гранита. Человек подбежал к воротам, и долго стучал массивным железным кольцом периодически сбиваясь с особого условного стука на частую нервную дробь. Наконец ворота открылись и две заспанные фигуры Вахтеров в таких же зеленых плащах с капюшонами, но с сучковатыми дубинками в руках многообещающе воззрились на возмутителя спокойствия.
– Письмо Великом Смотрящему! – с трудом переводя дыхание, просипел Почтальон. – Заказное с уведомлением!
Услышав такие грозные слова, Вахтеры опустили дубинки, встали по стойке смирно и довольно слаженно рявкнули:
– Слава храбрым Почтальонам с толстой сумкой на ремне!
После чего почтительно расступились перед запыхавшимся Почтальоном, всем своим видом показывая уважение к его многотрудному делу государственной важности.
– Слава бдительным Вахтерам с пистолетом в кобуре! – строго следуя тому же уставу внутренней службы ответил Почтальон и чуть тише добавил, что-то непечатное про сон на посту и общее разгильдяйство. Видно здорово разозлился, что долго не открывали.
– Да мы это… – попытались на два голоса оправдаться Вахтеры. – Пять минут всего как прикорнули…
Но Почтальон только отмахнулся и побежал дальше…
Надо признать, что именно здесь, в этом интимном (в смысле, скрытом от посторонних глаз) уголке глухой сибирской тайги находилось не что иное, как тайное убежище Ордена Смотрящих, – самой древней и загадочной организации в мире! Орден Смотрящих владел особыми знаниями необычайной силы, хранил их, приумножал и пускал в ход, по мере возможностей присматривая за порядком в беспокойном окружающем мире.
Его влияние не было величиной постоянной, – пока все шло своим чередом, Орден особо не вмешивался, но стоило ситуации обостриться, как он оказывался в нужное время в нужном месте и восстанавливал равновесие. Именно равновесие, а не справедливость, ибо как нет в мире абсолютной истины, так и не может быть абсолютной справедливости…
Зарождение Ордена случилось очень давно, когда последние мамонты еще бродили по окрестным лесам, а местные жители гонялись друг за другом с каменными топорами. Основал его мудрый и опытный шаман Зоркий Глаз. Случилось это эпохальное событие как всегда совершенно случайно: проводя ритуал общения с духами, Зоркий Глаз выпил слишком много мухоморной настойки собственного производства. Однако вместо того чтобы тихо и спокойно отоспаться в своем шаманском шалаше он попер в лес за добавкой. Дело шло к вечеру, в глазах стоял красный в белую крапинку туман и бедняга естественно сбился с дороги. И вместо любимой мухоморной делянки, где был надежно припрятан горшочек крепкого свалился в какую-то пещеру.