Рейд в ад
Шрифт:
— «М-16»? — тощий оказался подле рюкзака Хана. — Где надыбал?
— Там, — Исмаил показал куда-то за спину.
— А америкосы не обидятся? — в голосе тощего прозвучала не наигранная тревога.
— Это на них, — Хан кивнул в мою сторону.
— Это из-за него весь сыр-бор? — они обсуждали меня так, как будто меня тут не было. — И что это Хакимулла из-за него так сильно беспокоился? Мужик как мужик…
— Слушай, ты, — меня этот тощий тип достал, я резко развернулся, сгреб его левой рукой за рубашонку и рванул на себя. —
— Молчу, — покладисто поднял руки вверх тощий, а его напарник начал смеяться. — Кстати, меня Аркадием зовут.
— Михалыч, — процедил я, разжимая пальцы.
— Расул, — тощий показал на хихикающего азиата. — И что ржешь? Что ржешь?
— Я же тебе говорил, кореш, когда-нибудь язык тебе обрежут. — Расул перестал хохотать, но продолжал улыбаться.
— Накаркаешь. — И вновь обратившись ко мне: — Так почему за тобой америкашки-то гонялись?
Тощий был неисправим.
— Отвали.
— Пора мне. — Исмаил-Хан взвалил тяжелый рюкзак на плечи, потоптался на месте, проверяя, удобно ли подогнаны лямки, повернулся ко мне: — Обязательно доберись до дома.
— Доберусь! — пообещал я. — Береги себя!
— Хоп. Аркаша, лист бумаги, ручка есть?
— Есть, — ответил, и тут же: — А что?
— Сюда дай да, — потребовал Исмаил.
Тощий нехотя добрел до машины. Полез в бардачок, вытащил оттуда блокнот и перепачканную чернилами ручку.
— Оп… ля, опять вытекла, — видимо, подобное происходило не впервые, что, собственно, и неудивительно, жара разжижала любую жидкость. — А, нет, пишет, — обрадованный открытием Аркадий принес и подал ручку Исмаилу. Тот взял и что-то долго старательно писал — слева направо. Затем вырвал листок и протянул мне. На белой страничке было написано всего несколько цифр — телефонный номер.
— Если когда-то потребуется помощь, позвонишь по этому номеру, спросишь Вячеслава, скажешь, от Хана, тебе помогут.
— Спасибо, — поблагодарил я, не собираясь никогда пользоваться этой любезностью. Но телефон запомнил и бумажку положил в карман куртки к лежавшей там флэш-памяти.
— Бывай, брат! — обнял уходящего Аркашка.
— В камышах аккуратнее, говорят, там какой-то дурак опять мин понаставил, — напутствовал азиат.
— Удачи! — пожелал я.
— Следующий раз как всегда, — Исмаил развернулся и зашагал в южном направлении. Мы какое-то время смотрели ему вслед.
— И нам тоже пора, — Расул направился к водительскому месту.
— Пора, — Аркадий хмыкнул. — А он что, так и поедет? — его скептический взгляд прошелся по моему измазанному в крови камуфляжу.
— Открывай багажник, — Расул был вынужден согласиться, что в таком виде мне ехать нельзя.
— Держи! — заглянув в багажник, Аркашка притащил небольшой пакет, забитый какими-то шмотками. Как оказалось, в нем лежала старая, видавшая виды и измазанная смазкой рубаха и такой же степени сохранности штаны. И все это было на три
— И куда это мне? — я оттянул пояс спадающих с меня штанов.
— Нормально, сойдет! — Аркашка с оптимизмом похлопал меня по плечу. — Видок, конечно, не ахти, но мимо кордонов проехать поможет. Я, кстати, на заднее сиденье полез. А ты спереди садись. На всякий случай, если остановят.
— Почему спереди? — возмутился я. — У меня ни документов, и вообще ни хрена нет!
— Вот потому и спереди. Спереди если сидишь — значит, никого не опасаешься, значит, все у тебя порядке. А вот сзади такого увидят — обязательно документ спросят. Это тебе, брат, не хухры-мухры, это психология.
— А если все же спросят? — я не собирался сдаваться с такой легкостью.
— Если что, скажем, брат приехал, — Аркадий осклабился, затем, перестав улыбаться, серьезно добавил: — Откупимся.
После этих слов я вспомнил об оставленных в лежавшей на земле камуфлированной куртке долларах, нагнулся, поднял, стараясь не привлекать чужого внимания, сунул их в карман к уже лежавшей там карте памяти и листку с номером московского телефона.
— Так поехали, что ли? — Аркашка полез на заднее сиденье.
— Погоди, — Расул направился к багажнику, достал оттуда канистру с маслом, подошел к моей одежде, обильно полил и, достав зажигалку, поджег. Черная копоть потянулась вслед за ушедшим Исмаилом. Расул же подождал, когда все это разгорится, палочкой разок перевернул камуфляж, удовлетворенно хмыкнул, вернул канистру в багажник и сел за руль. Вставив в замок зажигания ключ с висевшим на нем огромным брелоком-камнем, он повернул его и долго гонял стартер, ожидая, когда двигатель отзовется на его усилия. Наконец раздался хлопок, мотор завелся и затарахтел.
— Барахлит? — поинтересовался я.
— Бензин, — недовольно проворчал Расул, включая скорость и резко выкручивая руль. Развернувшись, он прибавил газа и, объезжая большие камни и игнорируя мелкие, помчался к виднеющейся вдалеке грунтовке. Если все будет, как мне обещают, то скоро я окажусь дома. Дома… А ведь когда-то мы начинали считать себя дома, стоило только нам пересечь «речку». Как давно это было, в другой жизни…
— Из России? — сидеть молча Аркадий, наверное, не мог.
— Да, — ответил я.
— Я тоже, только давно, — из-под неплотно закрывшейся двери несло глинистой пылью. — Живу тут, работаю.
Я чуть не подавился от возмущения, работает он, сволочь эдакая.
— Домой, значит? — Аркадий завозился на заднем сиденье, зашуршали пакеты, остро запахло жареной картошкой, специями и сыром — он распечатал пачку с чипсами. Слюна сама собой стала наполнять рот. — Будете?
Расул отрицательно покачал головой.
— Нет, — вопреки собственному желанию ответил я.
— Домой, значит, — повторился Аркашка, — это хорошо. Не боись, домой мы тебя переправим.