Рейд в ад
Шрифт:
— Да какие мыши, тут в доме одни старики да старухи, меж собой языком почесать они мастера, а посторонним ни-ни. Они-то понимают, за счет кого городок держится. Не будь нас, давно воду на горбу таскали бы и буржуйками зимой топились, а тут какая-никакая, а цивилизация. Вода есть, газ есть, свет вот только почти всем отрезали, платить нечем, а мы тоже не дойная корова… — продолжая болтать, Аркаша взобрался на пятый этаж и позвонил в дверь. Та распахнулась почти тотчас. На пороге стоял весьма упитанный брюнет среднего роста с зажатым в руке половником. Он взглянул поверх Аркашкиного плеча и, едва удостоив меня взглядом, спросил:
— Все пучком?
— Шафик, все, зашибись, не парься! — заверил встречающего Аркашка и, оттирая его в сторону, потребовал: — Дорогу гостю!
Добившись
— Шафкат, — протянув руку, представился встречающий.
— Николай, — подумав, добавил: — Михайлович.
— Приятно, — хором произнесли мы оба.
Квартира начиналась донельзя захламленным коридором — ящики, ящички, стопки газет, несколько старых советских журналов «Наука и жизнь», развешанная на вбитых в стену гвоздях одежда, с десяток домашних тапочек, судя по запыленному виду которых, пользовались ими в конце девятнадцатого века, статуэтка Будды, несколько трехлитровых банок, гора стеклянных бутылок и прочий хлам, жаждущий, чтобы его вынесли на помойку. В комнатах было не лучше. В первой, служившей, видимо, спальней, стояли две большие кровати, почти новый на вид диванчик, три кресла, стул, табуретка, маленький столик, заставленный бутылками из-под пива и заваленный рыбьей чешуей, шкаф с оторванной дверцей, в котором висело два или три довольно приличного вида костюма, запыленная книжная полка с подбором старых классиков и валяющийся по всей площади пола мусор — обрывки бумажек, пробки, все та же вездесущая рыбья чешуя, пачка от презерватива, помятый галстук, женский чулок, обертки от конфет и прочий мусор. Во второй комнате на широком старинном письменном столе стоял новенький навороченный компьютер, и по бегущим от него проводам я легко пришел к выводу о наличии в квартире Интернета. Справа от монитора, величина которого давала основания предположить, что он используется не только в рабочих целях, стоял новый шикарный цветной принтер. Еще один принтер, черно-белый, находился на специальной подставке вместе с планшетным сканером, огромные звуковые колонки висели на стенах. Перед столом стоял вращающийся стул, чуть в стороне — кресло и кресло-качалка. Здесь было хотя бы слегка чище, но особыми трудами по уборке помещения тоже никто не заморачивался, мусор расстилался по всему полу, а прямо посреди комнаты лежала пара рваных кроссовок.
— Кушать будете? — спросил Шафкат, видимо, не зная, куда деть свой половник.
— Будем, а что есть? — Аркадий стащил с себя куртку и бросил ее на кресло-качалку, оно скрипнуло, но качаться не пожелало.
— Мне бы помыться, — есть я хотел, но прежде требовалось хоть немного отмыться от попавшей на меня крови. По большей части она уже отвалилась, и теперь на коже виднелись лишь отдельные черные точки, но мыться от этого хотелось не меньше.
— Легко, — голос Аркадия донесся уже с кухни. — Шафик, вода горячая есть?
— Была, — неуверенно отозвался все еще стоявший около меня Шафкат.
— Покажи ванну, — Аркадий что-то ел и, судя по чмокающим звукам, оно было вкусным.
— Пойдем! — сонно позвал Шафкат. Видимо, теперь, когда он наконец-то нас дождался, его стала одолевать сонливость.
Маленькое чудо все же случилось — в ванной стоял самый настоящий пятидесятилитровый электрический бак, и термометр на нем показывал целых шестьдесят градусов.
— Полотенце, бритвенный станок, шампунь, извини, крема после бритья нет, только одеколон.
— Сойдет…
— И как покушаете, сразу фотки сделаем, а то поутру закрутимся, как бы впопыхах не забыть, хорошо? — предложил гостеприимный хозяин.
— Да, обязательно, — ну разве мог я ему отказать в такой маленькой просьбе?
— Вот и отлично, — и довольный Шафкат поспешил вернуться на кухню.
К моему удивлению, полотенце оказалось абсолютно чистым, бритвенный станок новым, а одежда, любезно предоставленная Шафиком, пришлась почти впору. Когда же, зайдя на кухню, я не увидел привычной картины разгромленной Помпеи, представленного в
— Теперь постарайся сделать лицо не таким серьезным, — командовал Шафкат, вертясь вокруг меня с фотоаппаратом. — Улыбнись, что ли, а то выглядишь… в гроб краше кладут.
— А на стену ничего белого повесить не следует, простыню, например? — фотообои за моей спиной выглядели, конечно, красиво — над голубым водопадом высился изумрудного цвета лес, но боюсь, моему понятию фона к фотографии на паспорт они соответствовали как-то не очень.
— Ты на эту ерунду не смотри, ты сейчас больше за свое лицо беспокойся, — вмешался наблюдавший за процессом съемки Аркашка.
— Фон мы потом фотошопом поправим, — объяснил Шафкат, делая все новые и новые кадры. — Вот-вот, этот вроде бы подойдет. Давай еще парочку, и достаточно.
Сделал он еще кадров десять. После чего мне выдали чистое постельное белье и разместили на небольшом диванчике в той же самой спальной комнате.
Улеглись и уснули быстро.
Утром никто меня не спешил будить, никто не тряс за плечо, никто не орал «быстрее». Одним словом, никто никуда не торопился. Почему это обстояло так, я понял, когда, проснувшись, увидел, что оба хозяина квартиры еще спят. Я встал, подошел к окну и отдернул тяжелую штору. Вид не радовал — город не процветал, это факт. Во многих квартирах соседних домов оказались выбиты стекла, асфальт зиял выбоинами, общественный транспорт, наверное, отсутствовал и, смотря на легковые машины, время от времени проезжавшие по улицам, оживленным местное дорожное движение назвать было нельзя. Пешеходы наблюдались, но в небольших количествах. Можно было бы предположить, что граждане города все на работе, если бы не фермы каркаса, оставшиеся от корпусов некогда большого градообразующего завода.
— Доброе утро! — Аркашка стремительно просвистел в сторону туалета.
— Утро доброе, — улыбнулся я, продолжая всматриваться в несуетную жизнь умирающего городка.
— Утро доброе, — с трудом разлепив глаза, процедил разбуженный нашими приветствиями Шафкат, — кушать будете?
Видимо, он здесь был главным поваром.
— Чуть позже, — мне почему-то не хотелось причинять ему неудобства.
— Тогда ладно, — Шафкат закрыл глаза и вновь погрузился в сон. Когда он проснулся, мы с Аркадием, успев уже слегка перекусить котлетками с картошкой и выпить по чашечке кофе, сидели за столом перед огромным монитором, и он, колдуя над клавиатурой, пытался выловить в Инете мои персональные данные. Точнее, лично мои персональные данные я дал Аркадию сам, а теперь требовалось выловить из баз данных «персональные» цифры моих отданных врагам паспортов.
— А сейчас мы сделаем вот так, — Аркадий в очередной раз склонился над клавиатурой, быстро-быстро бегая по ней пальцами. — Вот… еще чуть-чуть, ага, ага… опаньки, знакомьтесь: Ефтеев Николай Михайлович, одна тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года рождения, паспорт серия… номер… выдан отделом УФМС по… области. А вот и заграничный… — Аркадий разулыбался, когда на экране высветились данные моего загранпаспорта. — Сейчас мы все это скачаем, сбросим на флешку и отдадим Шафику, а к вечеру у нас будут готовы два паспорта, все, как положено. Не докопаешься. Специально проверять будут — не сразу разберутся. Так что можешь пользоваться ими как собственными.
— И как у вас дела? — в комнату заглянул Шафкат.
— Файлы скачаны, можно печатать, — обрадовал его непризнанный компьютерный гений.
— Тогда я быстро, вот только перекушу, переоденусь и займусь, — затараторил Шафкат, быстрыми движениями вытирая мокрые после мытья волосы.
— Да не спеши, времени у тебя полно, Михалыч может еще ночь у нас ночевать, а рано утречком к поезду.
— А почему не самолетом? — ляпнув, я поняв, что совсем обнаглел — не потратив ни копейки, я требовал нечто более дорогостоящее. — Пардон, как говорится, чужие деньги — чужие решения.