Рейд в опасную зону. Том 1
Шрифт:
Проклятая пустота внутри!
А я уже видел, как выстреливаю ему в грудь, как он валится в пыль с широко распахнутыми глазами.
Но Баха снова ушёл. Грёбаный дух!
И моё желание стереть его с лица земли, пожалуй, граничит с каким-то дьявольским азартом.
Я поворачиваю голову, смотрю на американца. Он шагает рядом с Саней, стирает пот с лица, будто бы он только что таскал ящики на складе, а не сидел под обстрелом в грязной халабуде.
Агент ЦРУ. Наш груз. Его надо доставить живым и
Спасла чистая случайность, что пришедший новый проводник- информатор Касим сказал, что Бахи там нет…
Двигаемся дальше.
Мы идём гуськом, цепочкой, стараясь не оставлять следов. Светает, скоро солнце поднимется на востоке. Каждый изгиб тропы кажется западнёй.
Впереди идёт Акмаль наш проводник. Он самый опытный из нас, знает эти горы как свои пять пальцев. Каждую минуту он проверяет землю перед собой, изучает кусты и камни — знает, что моджахеды любят оставлять «сюрпризы».
Сейчас на рассвете я уже лучше могу рассмотреть этого афганца.
Невысокий, жилистый, лет сорока с небольшим, с лицом, обожжённым солнцем и ветром. Глаза — чёрные и глубокие. Они всегда напряжённые, как будто он видит что-то, чего не видим мы.
На нём выцветшая камуфляжная куртка с залатанными локтями, широкие штаны, заправленные в пыльные сапоги. На голове — потемневшая от грязи скрученная чалма. Плечо перетянуто кожаным ремнём, к которому прикреплён старый советский автомат АКМ.
Акмаль говорит мало. Только необходимое.
— Стоять! — если скажет, то ты замираешь, не раздумывая.
Если он указывает вперёд, значит, там безопасно, насколько это возможно в этих местах.
Он здесь в своей стихии, как хищник в горах. Может остановиться на месте, прислушиваясь, словно собираясь сжаться в пружину и прыгнуть. А может вдруг взметнуться вперёд.
Акмаль всегда знает, куда свернуть, когда спрятаться и когда идти дальше.
Он словно чувствует эти горы, как живое существо.
Мои мысли возвращаются снова к Бахе.
Мать твою!
Главная задача на этом задании– другая. «Язык». Американец.
Я командир отряда и несу личную ответственность за него. Должен довести дело до конца.
У меня на губах солёная пыль, в лёгких — сухой воздух. Злость душит, но я солдат, и у меня приказ.
Я его выполню.
Мы доходим до развилки, дальше — полоса чистого песка. Это значит, что нас прекрасно видно.
Акмаль машет рукой, подаёт знак — Лечь!
Группа падает на землю, я тоже припадаю, прислушиваясь. Тишина, только редкий ветер гоняет песчинки. И вдруг где-то вдали — слабый стук, будто вдалеке что-то упало или щёлкнул затвор.
Снайперы по периметру, этого
Тропа под их контролем.
Американец шепчет что-то Сане, тот машет рукой, чтобы заткнулся.
Акмаль переглядывается со мной, я вижу его руку, когда он показывает жест — Подождать.
Мы ждём минут пять, но время тянется как резина. Сердце бьёт гулко.
И тут — выстрел. Одинокий, короткий. Пуля ударяет в камень в двух метрах от меня.
Засекли.
Акмаль поднимает руку.
Мы отступаем назад, чтобы уйти запасной тропой.
Чёрт возьми! Главное — сохранить американца.
Я злюсь на этот бесконечный песок, на этого проклятого Баху, который наверняка сейчас потягивает чай где-нибудь в соседнем кишлаке. Вдруг слышу сзади голос американца.
— Если вы не доставите меня живым, никто не узнает, что я могу рассказать.
Он явно пытается давить, но на меня это не действует.
— Если ты будешь шуметь, то никто не узнает, как ты вообще сдох, — рявкает Саня, не оборачиваясь.
Мы двигаемся дальше. Проходим в обход еще пару километров.
И тут слышится гул. Тяжёлый, низкий, приближается быстро. Я вскидываю голову — сверху идут «вертушки».
Советские вертолеты Ми-24. Один за другим летят на выполнение боевого задания.
Понятное дело, у них своя работа. О нас они не знают — наша миссия секретная.
Я прижимаюсь к земле, американец падает рядом. Гул нарастает. Мысли о Бахе улетучиваются. Главное — спасти «языка». Но как?
Гул усиливается…
Работы над созданием Ми –24 в нашей стране начались в 60-х годах. Ми-24 создали для уничтожения бронетехники и живой силы противника. Доставки десантников до заданной точки и поддержки их огнем.
Опыт в боевых действий Ми –24 в Афганистане способствовал активной и срочной модернизации машины.
Вертолёты оборудовали тепловыми ловушками и экранами для выхлопа. А экипаж — прикрыли дополнительными бронестеклами.
Среди вооружения появились новые ночные прицелы, лазерные дальномеры и ракеты.
Моджахеды наш Ми –24 прозвали Колесницей Дьявола — «Шайтан-Арба» потому, что они безумно боялись этой мощной машины.
А сегодня Ми-24 стоят на вооружении более чем в 60 странах мира.
И несут более 15 видов вооружений на 6 точках подвесок.
Гул постепенно стихает…
Вертолеты улетают дальше.
Мы тоже поднимается и идём. Камни под ногами скрипят, воздух пахнет пылью и жаром. Солнце палит так, что уши горят, словно их кто-то поджёг. На плечах —рюкзак, автомат будто прирос к рукам.
Пленные шагают за нами, словно приговорённые. Американец Джеймс, которого Колесников сразу обозвал «Бондом», и местный, Осман, — фигура тёмная, глаза хитрые, и мысли его так просто не прочтёшь.