Рейн и Рийна
Шрифт:
— Ага… Да куда тебе, собственно, торопиться, побудь еще, — отговаривает его Длинный. С дамами пообщаемся. Они где-то здесь должны быть.
Слова звучат вполне по-приятельски. Сейчас рядом с Рейном шагает не вожак компании по кличке Длинный, а бывший его одноклассник Ильмар Каськ — позор пионерского отряда, предмет постоянных забот педагогов. Иные его выходки вызывали смех, но чаще — лишь недоумение. Шутки его отличались какой-то откровенной зловредностью и в конце концов причиняли кому-то боль, обижали кого-то или в их результате что-нибудь приходило в негодность. Поэтому Ильмара не очень-то любили, но — с другой стороны — всех восхищала его изобретательность. К тому же баскетбольной
После восьмого класса Ильмар распрощался со школой, гордо заявив, что смело вступает в жизнь. Теперь он, получается, уже два года как живет самостоятельной жизнью.
— С какими еще дамами? — удивляется Рейн.
— Увидишь! — таинственно отвечает Ильмар и добавляет, подмигивая: — Увидишь и не пожалеешь!
Уйти после таких слов уже невозможно. Не хватало еще, чтоб они подумали, будто десятиклассник Рейн Эрма боится девчонок, о знакомстве с которыми не пожалеешь. Да и проснувшееся любопытство заставляет его остаться. Конечно, он никакой не светский лев и на танцы, можно сказать, не ходит, у него даже нет своей девчонки, но в одноклассницах он вроде разбирается… Сирье, та любит комплименты и красивые тряпки. Реэт терпеть не может людей вредных, лживых и не ест овсянку. У Ольви глаза вечно на мокром месте. А Хилле так вообще непредсказуема…
Очень даже интересно послушать и поглядеть, что же представляют собой подруги Ильмара и его приятелей.
Рейн и трое в шляпах выходят на главную аллею парка. Здесь куда светлее и народу больше. А кому по душе одиночество — бродит по параллельным дорожкам. Там, за живой изгородью, хорошо гулять одному или радоваться близости спутницы.
В отдалении мерцают пестрые световые рекламы, освещенные витрины, мелькают фары автомашин и красные глазки сигнальных огней. Оттуда, где разноцветье реклам, доносится шум машин, позвякиванье трамваев, скрежет тормозов, гомон тысяч голосов… И все вместе манит своей таинственностью, искусственной притягательностью, свойственной всем городам мира.
В конце аллеи под огромной липой, прислонясь к ее стволу, стоят две девушки. Обе курят и, похоже, поджидают кого-то. Длинный и его спутники подходят к ним и останавливаются под деревом. Наверное, с ними они и собирались встретиться.
Рейн отмечает про себя, что ни ребята, ни девушки не проявляют ни удивления ни радости по поводу встречи. Даже не здороваются, не обмениваются обычными в таких случаях шуточками. Это встреча, настолько обыденная что никто и бровью не повел, не то чтоб поздороваться.
Толстый угощает всех сигаретами.
Девушки с ленивым любопытством оглядывают Рейна. А он пользуется возможностью разглядеть их.
Одна из девушек, смуглая, стройная, можно сказать, даже болезненно худая. Под глазами у нее чернеют круги, рука, в которой она держит сигарету, совсем не девичья, одна кожа да кости. Длинные прямые волосы подчеркивают какую-то особенную, скорбную и безотрадную красоту. Она не красавица в привычном, обыкновенном понимании этого слова. Ее притягательность, ее прелесть исходит откуда-то изнутри, в ней сочетаются и тонкая одухотворенность, и горечь пережитого.
Вторая девушка тоже красивая, вернее, хорошенькая. Красота ее чисто внешняя, броская и настолько подчеркнута косметикой, что напоминает рекламу. Она поплотнее, ниже ростом, пофигуристее. А светло-бежевый брючный костюм куда эффектнее и наверняка куда дороже простой темно-коричневой юбки и блузки ее подруги.
Все закуривают, и Толстый, всегда готовый подурачиться, прерывает молчание. Он отвешивает церемонный поклон, но нарочитая небрежность, с которой он это делает, и последующие слова вызывают общий смех:
— Многоуважаемые дамы,
Рейн, в свою очередь, узнает, что худая девушка, по словам толстяка, Рийна-картина, а фигуристая Лори со всеми в ссоре. Не совсем ясно, насколько характеризуют девушек эти определения, и Рейн склоняется к мысли, что Толстый просто хотел сказать в рифму.
Лори уже составила себе мнение о Рейне. Новый парень для нее никакого интереса не представляет. И она с улыбкой берет Бизнеса под руку, словно демонстрируя свое право на него. Во всей ее повадке, в каждом движении ощущается что-то кошачье. Лори знает, в чем ее сила, и преследует она одну-единственную цель — пробудить в партнере интерес, удержать его возле себя.
Рийна с каким-то деланным оживлением немедленно откликается на паясничанье толстяка. Эта судорожная веселость, наигранная оживленность никак не вяжутся с первым впечатлением. Можно подумать, будто под вековой липой стоят не одна, а две Рийны, причем настоящая — печальная, грустная, а не оживленная, наигранно веселая.
Рийна приседает в шутливом реверансе и протягивает руку к самому носу Рейна. Ясно, хочет, чтоб он ей руку поцеловал. Неловким движением Рейн сжимает ее пальцы, мучительно размышляя, что же сказать.
— О мой господин! — Рийна строит глазки, поводит плечами. — Когда вам понадобится обнаженная натурщица, пригласите меня! Хорошо?
Длинный и его приятели давятся от смеха. Рейн не знает, как реагировать. Он бы не прочь подыграть, но, как назло, в голову не приходит ничего столь же неожиданного и смелого.
Толстый замечает растерянность Рейна и спрашивает его насмешливо:
— А ты вообще-то осмелишься в видоискатель поглядеть, а?
— Очень правильный вопрос, мой юный толстый господин! — Рийна приседает в реверансе уже перед Толстым. И тут же снова оборачивается к Рейну, обнимает его за плечи, прижимается к нему всем телом и воркует:
— С чего бы нашему новому рыцарю бояться? Что в этом такого особенного… Он этих обнаженных тыщу раз снимал… Верно, Рейнеке?
— Ты почем знаешь? — Толстый явно разочарован, тем что Рийна проявила интерес не к нему.
Ни Бизнес, ни Лори не обратили ни малейшего внимания на разыгравшуюся сценку. Они стоят чуть в стороне от остальных и разговаривают. Лори шепчет что-то Бизнесу, а тот тает от удовольствия, что девушка кокетничает с ним, и лишь изредка кивает ей головой.
Длинный со скучающим видом наблюдает за Рийной. Но вдруг он настораживается, и на лице его появляется гадкая злорадная улыбка. Что-то он задумал, наблюдая за Рейном и Рийной. И этот план явно доставляет ему удовлетворение. Возможно, дело даже не в этом, может быть, это только первый ход только что сымпровизированной игры… Ведь Бизнес и Толстый не раз были свидетелями того, как Длинный проворачивал весьма и весьма денежные мероприятия, сопоставив абсолютно незначительные, на первый взгляд, наблюдения. Как совершенно вроде бы случайно знакомство с каким-нибудь иностранцем кончалось довольно-таки выгодной сделкой. Длинный заставляет разговориться легковерного кладовщика и выуживает из его болтовни все необходимое, а в результате кража обходится без особого риска. Как обходительны манеры Ильмара и его лукавые слова толкают наивную девчонку на мошенничество… Чего только не бывало. Длинный даже своих ребят заставлял иногда плясать вроде марионеток. Ах, ты сопротивляешься! Ну что ж, милиция запросто может получить письмецо, в котором описаны все твои подвиги… Ну, ты, видно, и не боишься схлопотать! А ведь найдутся ребятки, которые из одного только спортивного интереса да за рубль-другой накостыляют тебе как следует…