Резервный день

Гуревич Рахиль

Да?

Дети конечно же заорали : «Да!» Так заорали, будто три дня репетировали. Меня оглушило!

Тогда Снегурочка стала объяснять, что «проступки» – это не то, что «поступки». Что это вредительства, подставы, подлости и так далее.

– Неужели, в самом деле? Загалдели-надоели-две газели-карусели, – это глупый Макс.

Дети орут. Злата замахала варежкой, сказала без сюсюканья, даже приказала. У меня её голос до сих пор в ушах звенит, особенно – да!– именно сейчас, в

этой комнате, за этим массивным деревянным столом с вычурными резными ножками в форме веретена. Так и звенит голос:

– Здесь оставьте все проступки,

Негатив – на позитив,

Честность, правда – дайте волю,

После о плохом забыв…

Кто-то опять спросил:

– Что такое – проступки?

Кто-то пискнул:

– Что такое негатив?

А Макс:

– Негатив – это радость наоборот.

А Корнелий Сергеевич ещё больше улыбается.

Помню, я решила: это Корнелия Сергеевича сценарий; не может быть, чтобы так долго собственная инициатива из людей лезла, да ещё в рифму.

И Дэн «занукал» (вечно Дэн «ну» говорит, когда волнуется, а когда нервничает сильно, то запинается).

– Ну, Снегурочка! Начнём с тебя.

Злата:

– Вот я, Дедушка Мороз, как-то мороженого съела три бо-о-ольших брикета, и температура моего тела упала ниже нуля.

И все засмеялись. И я. Это по фотографиям видно на яндекс-альбоме. Я их сейчас смотрю. Фотографии смазаны, потому что я смеюсь. «Праздник же, весело же – бдительность в жэ…», – так мама говорит.

И все дети пошли вспоминать о мороженом и об ангине. Сначала крикнут, а потом руку поднимут – ничего не разобрать: первоклассники-второклассники – что с них взять.

Вдруг одна девочка, я её сфотографировала, она в таком платье была, не особо шикарном, но хорошем, добротном (сами видно пошили), и в короне бумажной с приклеенным стеклярусом (сами, видно, сделали), девочка сказала:

– Я цветы дома забывала поливать. И один кактус издох.

Так и сказала «издох» – как о животном.

А Злата:

– Ну надо же! Кактусы и не надо поливать, а, Дедушка Мороз?

Макс:

– Раз в две недели.

Макс глупый, но всё обо всём знает. «Галопом по европам», – говорит о нём моя мама.

– А я год …э-ээ… – замялась девочка и поправила корону: – не поливала. Всё забывала. Я … э-ээ, мне мама скажет полить – я пообещаю и не полью. Назло.

Злата как-то (мне так сейчас кажется) прониклась к девочке и сказала сочувственно:

– Ты попроси Дедушку Мороза. Он тебе новый кактус обязательно принесёт.

А Дэн:

– Да. Принесу. Обязательно-обязательно. Ты в письме напиши и родителям его передай: пусть они письмо в почтовый ящик опустят.

Девочка спрашивает:

– Электронный ящик?

– Нет, ну что ты! Рядом с кремлём здание. Написано:

«Почта». На почте конверты продаются.

Девочка обрадовалась, закивала:

– А ваш адрес?

Дэн, не моргнув глазом:

– А Россия, Вологодская область, город Великий Устюг, дом Деда Мороза.

А Макс:

– Запомнила? И не забудь новый кактус в Новом году поливать. Напоминания в мобильнике ставь. В календаре отмечай.

Девочка кивнула и Макс-Скоморох ей приз всучил – конфету:

– «Райский восторг», – и ржёт как лошадь, как сивый мерин:

– Честно-честно

стыдно вам

За проступки?

Там, та-дам…

Дети опять подпрыгивают, руки тянут, и Макс с ними руку тянет, прыгает, –прикалывается, он же типа Скоморох, ему типа положено. Злата делает вид, что слушает, каждому кивнёт, и конфету даст:

–Кто ещё какие проступки совершал,

Кто кого обидел?

Кто кому по носу дал,

А врал, что и не видел?

Это детям она такое говорит! Это первым-вторым классам! Я перестала фотографировать. Я наконец опомнилась. Я ВСЁ ПОНЯЛА! Тут и Злата обернулась, посмотрела на меня, мину скорчила, отвернулась, а дальше лицо рукавицами закрыла:

– Дедушка Мороз! Вот Скоморох, наш главный наиглавнейший глашатай, хочет о своём проступке сказать. («Главный глашатай» – почти как «главный прокурор», но я решила не уходить – Я ПРЕВРАТИЛАСЬ В СТАТУЮ).

А Деня, вместо того, чтобы прекратить стёб, кивнул повелительно– вроде Дэн вождь индейцев. Перепутал он роли: Дед Мороза и Вождя краснокожих!

– Я…– заблеял Макс, – я… побил девочку!

Я тут же среагировала: щёлкнула, судя по этой пятьдесят первой фотке в альбоме «нг11», которая у меня сейчас на Яндексе открыта.

– Побил девочку? Ай-яй-яй! – закачала головой Злата и скорбно сняла диадему.

– Да! Я побил девочку!

– Может она тебя побила, а ты сдачу дал?

– Н-е-е-т. Она меня толкнула, и я улетел. Летел… летел… В стену впечатался.

– Постой, Скоморох, – загремел Дэн. – Может это тебе померещилось?

– Да! Привиделось? – это Злата. (Я же говорю: Злата – дрянь.)

– Н-не знаю, – заканючил Макс.—Я в стену впечатался, очнулся, встрепенулся, кинулся и – сдачи дал. Девочку побил.

Дети стали смеяться над Максом, как он «встрепенулся». Он же всё показывал. Дурак, идиот.

– Что ты скажешь, Дедушка? Что будем с ним делать? Может быть, в детскую комнату милиции его сдать? – Злата надела диадему набекрень, косо-косо, и подмигнула мне. Дура, стервозина.