Резидент, потерявший планету
Шрифт:
— Так что едем в Вастселийна, Лийв. По дороге разрешаю тебе сбежать в лес. Бросай семью, дом, работу, живи в банде. Но завтра нам помогут другие выкурить из бункера этих волков и тебя, и ты пойдешь под суд не как пособник бандитов, а уже как истый бандит, такой же масти, как Рихард или его братцы. Другой твой путь — отвести нас без уловок к бункеру, и тебе зачтется списание со счета самой мерзопакостной банды. Две дороги у тебя. Середины нет.
В Вастселийна его встретил Анвельт: «Порядок!» Нашелся Маркус — банда заперла его в погребе на одном хуторе.
…Наконец солдаты полковника Аверкиева начали действовать. Оцепили бор в полутора десятках
Солдаты развернули фронт и углубились в гущу бора. Командный пункт установили в двухстах метрах от просеки. Прошло полчаса, и впереди поднялась пальба. Степной сообщил по рации: «Рябина, докладывает Орешник: бункер обнаружен. Он врыт в пригорок, справа лощина. Сжимаем оцепление». «Орешник! — надрывался Анвельт. — Проверьте, нет ли бокового лаза из бункера в лощину! Берегите людей!»
Кольцо оцепления сжималось мучительно медленно. Боеприпасов у банды, как видно, хватало, и каждый квадрат местности простреливался ею с завидной точностью. Стоило кому-нибудь из солдат выползти из-за укрытия, как вокруг него вздымался песок, свистели пули. Бункер изрыгал огонь, рвались гранаты, и кольцо окружения откатывалось.
До густой темноты продолжался бой. Только тогда подожгли бандитское логово.
Провожая чекистов, Рудольф Илу сказал:
— Я могу для вас еще что-нибудь сделать?
— Можете, — откликнулся Мюри. — И в ближайшие дни. Я познакомлю вас с одной учительницей, вместе с ней вы должны будете обвести вокруг пальца тех, кто стоял за братьями Вяэрси.
— Неделю назад Илу сказал бы вам «нет!» — произнес он после долгого молчания. — Сейчас говорю «да!»
Анвельт доложил по телефону заместителю министра о завершении операции, что-то выслушал и растерянно положил трубку на рычаг.
— Всем участникам объявляется благодарность. — Повернулся к Мюри: — Нам приказано немедленно выехать в Таллинн. Учительницу подстрахует парторг. Ну, и само собой, товарищи из выруского отдела. Дело в том, что вашу старушку уборщицу… ту, что вы искали, обнаружили мертвой в дровяном сарайчике.
В маленькой закусочной Вастселийна за угловым столиком сидели Альвине Лауба и Лысый. Дождавшись, чтобы официантка отошла, тот тихо проговорил:
— С Рудольфом Илу я побеседовал. Вы правы, вполне надежный кадр. И хорошо, что он легализован. Инструкции, которые вы дали ему, на первый взгляд достаточны. Что вы предприняли для спасения братьев Вяэрси?
Альвине оглянулась, не слушает ли их кто-нибудь за соседними столами. Кроме бородача, который углубился в газету и сидел к ним спиной, не увидела никого, вполголоса отчиталась:
— Первое, я вывела из-под удара хуторян, которые хотели войти в группу Вяэрси. Это люди,
Ее собеседник прокомментировал:
— На этом этапе мы довольны вами. Передайте супругу, что с нашими людьми следует вести себя не столь уж нервно. Но я готов понять — условия конспирации… Связываться с нами не стоит, мы сами всегда найдем вас. Я оставляю вам под газетой деньги — это на транспортные расходы, на новые кадры и прочее. Возьмите и сразу уезжайте домой.
Когда Альвине ушла, он произнес, как будто разговаривая с самим собой:
— Ваши впечатления, господин Диск? Лично мне ее стиль импонирует.
Начальник выруского отдела созвонился с министерством, доложил о встрече Альвине со связником.
— Брать, как приказано, не стали. Мелкая сошка!
— А других, других там не было?
— За столиком больше никого. И ни с кем больше этот лысый тип в закусочной не разговаривал. Но мы засняли всех, кто там был.
Улыбка клоуна
Человек, которого Ивар Йыги называл Суве, не мог до конца разобраться в том, что его притягивает к личности этого всегда веселого, жизнерадостного и остроумного акробата-эксцентрика с забавной рыжей копной волос и выразительной мимикой. Яласто в глубине души даже желал ему выйти победителем из маленьких хитростей и ловушек, которые он расставлял неординарному юноше по приказу своих тайных хозяев.
Когда Яласто, получивший инструкции, предложил ему участвовать лично в одной небольшой диверсии на строительстве комбината, Ивар смерил его острым взглядом, подсел к столу и при нем же составил донесение о провокационном поведении резидента национального комитета.
Яласто воззвал к своему «старшему партнеру» и вскоре показал Ивару отпечатанный на пишущей машинке текст:
«Тесьма приносит извинение господину Улыбке. Условия конспиративного существования, усилившееся в последнее время давление властей вынуждают нас прибегать к частым взаимным проверкам».
Ивар только спросил:
— А что, талантливая ли мадам нами управляет?
Яласто пожал плечами. На его рыхловатое, чисто выбритое лицо набежало подобие усмешки, но глаза за большими роговыми очками не смеялись, тонкие, в строчку вытянутые, губы слегка приоткрылись, обнажив на секунду редкие зубы с желтизной, и тотчас же сомкнулись.
Йыги прибыл в Эстонию с самостоятельным заданием. Но его старший партнер из разведки США, некий Бен-младший, посоветовал ему входить в контакты с лесными братьями через посредство старой резидентуры, людей Канариса и Мак-Кибина. «Я не верю во все эти лесные игры, — откровенно признался он Ивару, — но экономический потенциал советизированной Прибалтики и любая информация о недовольстве эстонцев — это сейчас наш хлеб, и ваш хлеб, мистер Улыбка».
Доставленный в Эстонию без особых приключений на моторной лодке, Ивар не стал скрываться, а явился в ближайшее отделение милиции, поведал свою судьбу согласно разработанной еще в Нью-Йорке легенде. К Йыги присматривались, на первое время предложили место рабочего в отделе аттракционов, потом включили в концертную бригаду, выступавшую в Пярну. Артистическая одаренность Йыги, его безупречная исполнительская техника, отличные контакты со зрителями привлекли внимание, и его пригласили в Таллинн.