Резидент, потерявший планету

Михайлов Рафаэль Михайлович

— Долго мы будем здесь сидеть? — вдруг резко спросил Тауми. — Или веди к своим, или вали от нас. Всех троих разом не перебьешь, третий тебя достанет. Дошло?

Связник рассмеялся.

— Вот что, парни, — усмехнулся он. — Мне нужно хотя бы одно доказательство, что вас не перевербовали по дороге.

— Болотная утка нас перевербовала, — со злостью резанул Юло.

Воцарилось молчание. Тауми посмотрел на Мати.

— У нас дорогой другая забота была, — Мати Паоранд вспомнил совет товарищей изложить как бы

между прочим «похищение» ими оружия и тола. — Вскрыли с вечера кладовую у одного офицера милиции, он выскочил к нам из окна, и Велло, кажется, переусердствовал. Короче, придушил его. Завтра об этом будет в газетах, так что не жди, пока милиция начнет охоту за нами.

Связник поднялся, деловито осведомился:

— Куда вы подевали задушенного?

— Раздели и бросили в озеро. А форма его в моем мешке.

Не выпуская автомат из правой руки, связник попятился, нащупал ногами сброшенный Мати с плеч вещмешок, левой рукой развязал его, вытянул за рукав китель, потрогал погоны, облегченно задышал:

— Ну, парни, задали вы мне работку. Я полагаю, довольно нам испытывать друг друга. Поднимите оружие, ничего не забудьте на земле из своих вещей, и… топ-топ.

— Далеко нам? — вздохнул Мати. — Велло в драке с этим милиционером повредил колено.

— За два десятка километров ручаюсь, — ответил связник.

…Запиликала лесная вертушка, задвигались посты батальона народной защиты. Паренек, удивший рыбу с речного мостика, лесник, обходивший свои владения, молочник, кативший тележку с бидонами, хуторянин, погонявший лошадь, запряженную в телегу, все они и еще многие другие люди в этот предрассветный час не случайно попадались на дороге, которая вела к Кяргула и Урвасте.

Бредущая за связником Пресса группа шла долго. Они стороной обходили перекрестки и людные места.

Перед Кяргула Мати подает Велло знак, и тот со стоном валится на землю. Проводник движется в авангарде, в пятидесяти шагах от них. Приметив задержку группы, он бешено грозит кулаком, подбегает к спутникам, со злостью шипит.

— Черт! Что еще за привал?

— У Велло, наверно, вывих, если не хуже. Далеко нам еще?

— Если не медлить, через час-полтора будем у Марта на хуторе Мересе.

Почувствовав, что сболтнул лишнее, испытующе взглянул на Мати. А тот, еще не веря неожиданной удаче, подложил руки под спину Тауми, подтащил его к стволу дерева.

— Да не стони ты, Велло. Мы за тобой вернемся.

— Что значит вернемся? — зашипел проводник и нагнулся над Тауми. — Вставай, ублюдок, или я тебя в два счета сделаю смертельно здоровым!

Но его обхватили сзади железные руки Мати, а Велло приставил к горлу лезвие ножа. Юло стянул ноги проводника ремнем. Кажется, только сейчас тот начал догадываться, что его провели.

— Да вас же Пресс растерзает! — зашипел он. Поняв же, что этим молодым людям не страшен ни он, ни Пресс,

ни сам черт, быстро сменил тактику: — Вы не имеете права, я английский подданный, у меня есть заграничный паспорт.

Мати ловко обшаривает карманы куртки проводника, ощупывает подкладку — ничего! Раздумывает, стаскивает с бандита сапоги, отдирает стельки и находит под одной из них записку:

«Робинзоны близки к небытию. Прикажите или посодействуйте, чтоб Вихм, Тауми, Пихо поддержали Пресса. Обещанная вами помощь под сомнением. Аувере».

— Какой ты английский подданный! — презрительно обронил Мати. — Деньги у джонни хочешь огрести — так и говори.

— А ты не Андрес… Так кто же? — чуть не крикнул их пленник.

— С чего ты взял, что я не Андрес? Просто с самой первой минуты мы догадались, что ты ведешь нас не к Прессу, а к своим джонни, а то и в лапы к НКВД. Так что Пресс не нас, а тебя исполосует. Вот за тобой-то мы и впрямь от Пресса вернемся.

— Не оставляйте меня здесь! — бессвязно заторопился связник. — Лесник приведет сюда милицию… Я доведу вас до Пресса в два счета…

— Ты же говорил: полтора часа. Или хутор Мересе летает с места на место?

— Бункер Пресса в семистах метрах к югу от хутора. Тропка от озера через вырубку, заросли можжевельника, еловую рощу — и мы дома. Я многое смогу для вас сделать, англичане мне доверяют!

Мати крикнул: «Сторожите его!» — и метнулся к просеке. Здесь его поджидали Пауль Мюри и Альберт Соосаар.

Мати рассказал, торопясь, что они слышали.

Альберт вывел из зарослей велосипед.

В лесу раздался усиленный рупором голос майора Жура:

— Аво Пресс! Вы окружены. Именем народной власти предлагаю сдаться!

Неожиданно для всего оцепления из лаза бункера раздался, тоже усиленный рупором, хриплый голос главаря:

— Не торопись, начальник! За моей спиной в яме женщины с трех хуторов. Они обложены динамитными шашками. Приблизься хоть на шаг — и они взлетят в воздух.

Жур собрал офицеров, распорядился:

— Осока, Баркель. С ротой автоматчиков — вкруговую! Отбить заложниц. Подкрасться незаметно. Действуйте. Сигнал готовности — две ракеты.

Но и после условного сигнала перестрелка продолжалась восемь часов. Полковник Аверкиев и майор Жур решили, что терять людей не будут, банду возьмут измором.

Пресс предпочел бы отдать всю банду, чтобы спастись самому. Заметив, что четверо его былых сторонников зашептались, он перестрелял их. Уже ворвавшись в бункер, солдаты нашли в бутылке, засунутой в поддувало печи, последнее воззвание главаря разбоя:

«Никому нельзя верить! Эмигрантские крысы нас продали, англичане предали. Кто останется в живых — режь, бей и жги всех и все подряд!»