Риан O`Ши и генерал терракотовой армии

Лось Янка

Ди ушла домой спать, а я дождался, пока папа распрощается с Ху и пойдет в сторону «Лосося». Яичница с беконом и сосисками хорошо лечила папу от уныния, а английский завтрак тут подавать умеют. Я сам осознал, что живот требует еды, причем громко.

Папа мне обрадовался, заказал два завтрака, маленькую чашку крепкого кофе себе и большую чашку какао мне, а к какао ассорти маршмеллоу, яблочных, лимонных, клубничных и каких-то еще чудовищно розовых, зато вкусных. Я ел молча, изредка кивая и пытаясь не заснуть в яичницу, поэтому много узнал о том, как навязчиво лорд Даррен ведет дела, как замучали профессора Ху его коллеги, и что он проклинает

тот день, когда согласился на выставку. Вот если бы на это согласился музей истории друидистики, то это их бы будили среди ночи, невзирая на разницу во времени, и требуя немедленно найти пропавшее. Оказывается, начальнику полиции звонили из столицы с требованием привлечь всех его людей и перекрыть выезды из города, а он честно сказал, что людей у него всего четыре, еще Фиона и Дикки, а выездов из Альбы двенадцать.

Стоило большого труда под проницательным и печальным папиным взглядом не сказать, где пропажа находится. Мне было очень жаль папу. Даже есть почти расхотелось, я чувствовал себя каким-то предателем.

Хотя вроде бы все правильно. Генерал же живой на самом деле? Значит, это не похищение, а спасательная операция. Но если показать его сейчас, все будет выглядеть так, будто его украли Флаэрти. И даже если нет, его запрут в музее, и он никогда не встретится с девицей Шань. И если папа еще может поверить в правду, то лорд Даррен точно нет. А если папа поверит и поможет нам, папу посадят в тюрьму. А я несовершеннолетний.

Но все еще можно было решить быстро и мирно.

— Слушай, а говорят, у лорда Даррена дома есть свиток, который к той же эпохе относится, «Дева Шань Сюэ в одеждах невесты». Ты можешь спросить, сколько он стоит?

— Зачем? — удивился папа, допивая кофе. — Думаешь, он согласится в счет ущерба им отдать что-то свое? Выставка застрахована, и дело не в деньгах, ты же понимаешь.

— Это может быть связано с похищением. Пока сложно сказать, как, но я в Сети нашел, что и генерал, и эта девчонка на свитке жили в одно время. Вдруг она недорогая совсем, и можно ее купить? Тогда и воровать бы не пришлось.

— Риан, о чем ты?

— О банде грабителей — фанатов культуры Мин. Если свиток недорогой, мы можем поймать им банду на живца. То есть, на свиток.

— Что-то ты темнишь, приятель.

— Пап. Мне правда очень надо. Я потом все расскажу.

— Хорошо, я узнаю цену. Если тебе так будет спокойнее. Только никаких ночных засад и игры в детектива!

— Я не играю, пап.

— Вот это меня и беспокоит.

Я весь день прослонялся по улицам с Бобби, поспал вместе с ним на деревянном шезлонге под липой у реки, принес Ди большое мороженое и заглянул к Флаю, но тот все еще возился со своим клеем и не мог отвлечься даже на меня. Конечно, больше всего я надеялся, что принесу им радостные вести, и мы соберем для лорда Даррена деньги, чтобы честно купить портрет этой самой Шань. У каждого из нас была заначка, а три заначки — это уже целый капитал. Ну могла же старая картинка с круглолицей девчонкой во всем красном стоить не дороже велосипеда?!

Но папа вечером назвал мне такую сумму, что на нее можно было купить велосипедную фабрику. И даже если бы у нас было столько, лорд Даррен сказал, что не собирается ее продавать, потому что это не по фэншую. И вообще он на полпути в столицу. Собирается лично извиняться в посольстве страны Мин.

Поэтому пришел я на место сбора у флаевского сарая унылый. Зато принес три старые шапки,

которые студенты в разное время забыли в гардеробе. Мы не грабители, но лица скрыть стоило. Ди предложила замотать лица бинтами и сверху надеть шапки, чтобы не узнали по волосам, тогда мы будем внушать ужас. Ужас, взглянув на то, во что превратился Флай в бинтах и синей шапке с помпоном, я правда испытал. Он был похож на мумию лыжника-убийцы.

— Флай, — все же спросил я, — а не твой папа монтировал сигнализацию в поместье лорда Даррена?

Ну потому что тогда технически нам было бы легче, а морально труднее, а ещё мистера Флаэрти могли бы все же посадить. Оказалось, что нет, не он. Спецы из столицы приезжали. Мистер Флаэрти тогда даже немного обиделся и сказал, что он сделал бы лучше, а эти столичные новомодные штучки снимаются на раз.

Нам предстояло это проверить.

Мы дожидались темноты в том же сарае. Я надеялся, что сюда не сунется никто из младших Флаэрти, но зря. Дверь настойчиво заскрипела, и пришлось импровизировать.

Я выглянул из-за саней и, как мог, скорчил рожу. Шевелить частично укрытым бинтами лицом было трудно. На пороге застыл Киллиан Флаэрти и задумчиво уронил в пыль леденец на палочке. Но вместо того, чтобы с воплем убежать, спросил:

— Ты бабайка?

Я потрясенно молчал. Флай вздыхал. Ди кусала палец, чтобы не ржать.

— Ты бабайка! — увереннее заявил младший брат моего друга. — Брат говорил, что если я буду ходить сюда и трогать инструменты без него, ты меня унесешь!

На веснушчатом лице отразилась мечтательная улыбка.

— Завтра унесу! — рыкнул я. — А сейчас иди отсюда! А то передумаю!

Киллиан Флаэрти погрозил мне пальцем.

— Не забудь! Ты унесешь меня в деревню. Там завтра фестиваль меда, — и наконец, развернувшись, скрылся за дверью.

— Бабайка?! Он как вообще с магическими существами разговаривает, паршивец! — зашипел я в сторону Флая.

— Ты не магическое существо. Ты мой друг в двух нестерильных бинтах и самой идиотской на свете шапке. Куда мы завтра понесем Килли — придумаем после. У нас есть более важное дело.

— То есть — понесем?

— А ты что думал? Нельзя обманывать малышей, они перестают верить в сказки. Потом посмотрю, где этот фестиваль меда. Опять с утра не выспимся.

Я махнул рукой, дождался, пока Ди отсмеется, и мы отправились к поместью лорда Даррена, выбирая места потемнее, чтобы нас никто не увидел. На месте бабаек я бы рассказывал детям ужастики про Флаэрти.

Бобби мы не взяли. Он в разведке бесполезен.

Флай присмотрелся к ограде-решетке с узорами страны Мин и к посаженным вдоль нее деревьям с красноватыми листьями — по весне ярко-красными, летом они постепенно зеленели, оставаясь красными с черешка, а осенью золотились. Их лорд Даррен привез из страны Мин и нанял специального садовника ухаживать.

— Перелезем, — сообщил Флай. — Ложимся пока в засаду.

Он высмотрел точку на ограде, взял камешек и кинул туда. Ограда засветилась, и над поместьем понеслись звуки сирены. Я подпрыгнул:

— Флай, полиция приедет! Все четверо. И Дикки. И до утра будут разбираться.

— Не приедут. Это психология. Смотри.

За оградой замелькали фонарики, и послышались два переговаривающихся голоса, скорее ленивые, чем тревожные. Сирена отключилась, свет тоже. Еще через пять минут голоса притихли, и фонарики перестали мелькать.