Ричард де Амальфи
Шрифт:
– Почему такое имя? – спросил я, когда мы спускались по длинной лестнице в подвал. – Логирд…
– Логирд фон Темрунг? – закончил он. – Все зовут меня просто Логирдом, но вашу милость интересует, почему «фон»? Да не оскорбит это вашу милость, но я происхожу из старинного, хоть и очень бедного рода, однако в отличие от братьев я не хотел пойти на войну и красиво погибнуть в первом же сражении, мне нравилось познавать, уж простите…
– Прощаю, – ответил я милостиво. – Хотя, конечно же, странное желание, ха-ха!.. Что может быть лучше: пойти в бой и красиво
Он содрогнулся с такой силой, что ухватился за стену.
– Да уж… – проговорил он осевшим голосом, белое лицо посинело, – как-то не жажду… Урод я, ваша милость…
– Да уж вижу, – ответил я покровительственно и с надлежащей насмешкой в голосе. – А чем ты занимаешься?
– У меня широкие интересы, – ответил он туманно и тут же спросил: – А в каких областях лежит интерес моего господина? Философский камень, вечная молодость, несокрушимая сила, неразменный золотой…
Мы вновь спустились в его некромантью лабораторию, что полностью соответствует моим представлениям о жилище очень любознательного человека, который хочет все знать, но не знает, за что ухватиться раньше.
Я насторожился: дверь полностью восстановлена, а я помнил, в какие щепки разнес мой молот, так что у этого некроманта могут быть в запасе трюки.
Комната все так же заставлена, однако у стен теперь проход, а сундуки и столы столпились в середине, на них, – огромные листы пергамента с искусно нанесенными реками, горами, городами, и еще там везде множество отметин с надписями «Неизвестная земля», «Закрыто вечным туманом», «Области Вечной Ночи»…
– Ни у кого нет таких карт, – сказал он напряженным голосом, – я составлял их всю жизнь… руководствуясь как рукописями, так и рассказами путешественников.
– А если расхождения? – поинтересовался я.
– Наносил по последним данным. Но есть места, где только по рукописям. Например, в области Сиглорна уже семьсот лет не бывало человека. Или все места «Вечной Ночи». Говорят, они начали расширяться…
Я кивнул:
– Верно, сам видел.
Он взглянул быстро и настороженно:
– В дальних краях или где-то вблизи?
– Увы, уже в моих землях.
Он помрачнел, покачал головой. Взгляд стал задумчивым и отстраненным. Я обратил внимание на множество клеток, где сидят мелкие лесные птицы, мыши и хомячки. В большой клетке под столом свернулось клубком странное животное, похожее на облезлую лису с рыбьей чешуей.
– Некромантишь? – спросил я и указал взглядом. – Это что же… оживленные из трупов?
Некромант поклонился, в глазах блеснул гнев на такую дурость, но ответил очень смиренно:
– Можно, конечно, пробовать снадобья на простолюдинах… но когда мыши всегда под рукой – это удобнее, ваша милость.
– А-а, – сказал я, – тогда понятно. Ты еще на дрозофиллах потренируйся.
Он взглянул остро:
– Что это?
– Мухи, – объяснил я. – В моих краях маги все на мухах пробуют.
Он
Он все еще смотрел на меня в ожидании ответа, вопрос очень важен, но я отмахнулся:
– Да брось заниматься ерундой. Только время зря теряешь. Или только этим и занимаешься?
Он смотрел настороженно, в темных запавших глазах появилось и исчезло странное выражение, после паузы некромант проговорил нерешительно:
– Вообще-то я больше занимаюсь Древними Эпохами… Только потому и стал некромантом.
Я удивился:
– А что, у некромантов больше преимуществ?
– Конечно, господин, – ответил он убежденно. – Ведь мертвых людей больше, чем живых! Не знали?.. Нет других способов увидеть древних людей, кроме как…
Он замялся, настороженно посматривая на мою грудь. В расстегнутом вороте у меня там поблескивает цепочка, а догадаться нетрудно, что некромант видит не языческий амулет, тот свисает глубже, а церковный крест.
– Как? – переспросил я. – Знаешь, рассказывать можно все, что угодно. Здесь Родос, здесь прыгай!
Он поколебался, сказал еще нерешительнее:
– Хорошо, если господин изъявляет такое странное желание…
– Изъявляю, – отрубил я твердо. – Желание. Странное! Мне все можно, понял?
Он вздохнул, открыл дверцу шкафа я напрягся и нащупал рукоять меча, но маг вытащил тяжелую, обвисшую в его руках странно лиловую мантию, я не сразу рассмотрел, что весь верх ее, во всяком случае плечи, грудь и рукава усыпаны блестящими лиловыми камнями, похоже, сапфирами, подогнаны так плотно, что не видно материи.
Я наблюдал, как он облачился, налил в широкую посудину вроде тазика светящейся жидкости, забормотал, начал делать пассы, я скептически поморщился. Поверхность в тазике пошла паром, тот поднимается широкими клубами, что взаимно проникают один в другой, возникают сгущения, уплотнения, фигурки…
Сердце застучало чаще, в клубах пара люди, хорошо различаю руки, ноги, лица, даже детали одежды, лица искажены, всех их поворачивает и тащит вверх неведомая сила, я вздрогнул, когда один человечек поймал мой взор и протянул в мою сторону крохотные руки, беззвучно разевая рот. Его утащило наверх, снизу поднимаются и поднимаются еще, еще двое пробовали заговаривать со мной, капли пота поползли по моему лбу: люди одеты странно, обуты тоже как будто из другой эпохи.
Быстро сменялись картинки странных зданий, трижды в небе промелькнули летательные аппараты, из земли вырастали странные растения, окукливались и, сбросив сухие коконы, уносились в пространство. Затем все окрасилось в багровые тона, земля тряслась, здания рушились, надолго все погрузилось в тьму, а когда снова в колдовском тумане появились изображения, я с болью увидел группки дикарей…
Некромант наблюдал за моим лицом. Жидкость кипела уже на донышке, пар стал реже. Фигурки поднимались почти невидимые. Некромант шумно вздохнул, руки бессильно опали. Мучнисто бледное лицо выглядело измученным, он часто и хрипло дышал.