Ричард Длинные Руки – эрцфюрст
Шрифт:
— Я перед тобой виновата, — сказала она. — Очень.
— Нет, — ответил я. — А что боль в груди… Что ж, мы с тобой все еще люди, не только политики?
Она не поняла, шагнула ко мне, мы обнялись крепко-крепко. Она подняла голову, я накрыл ее рот с капельками слез на загнутой верхней губе своим ртом, и так застыли, потом разом ощутили, что наша решимость тает, словно горсть снега, попавшего на раскаленную жаровню, вот-вот мы поступим, поддавшись чувствам, и поспешно разомкнули объятия, отодвинулись друг
Я смотрел, как она с усилиями, борясь с собой, вытирает слезы, выпрямляет спину и отводит гордо плечи. Так должна выглядеть предводительница племени, что проводила оказавшего им помощь героя.
— Прощай…
— Прощай, — сказал я.
— Ты всегда будешь в моем сердце, — прошептала она и, отвернувшись, пошла обратно в село, я видел, как она с усилием заставляет ноги двигаться быстрее, так должна выглядеть уверенная женщина, привыкшая повелевать всем племенем.
— Ты тоже, — прошептал я. — Ты тоже.
Глава 15
Арбогастр понес обратно, словно я превратился в сосуд с водой по самые края, которую нельзя расплескать ни капли, а Бобик ловил гусей, коз, зайцев, пару раз притащил огромных рыбин и совал мне в руки, а в глазах такое отчаянное сочувствие и невысказанные слова, что мы с этим противным копытным тебя любим, очень любим…
А что, мелькнула горькая мысль, если вот бросить все и пойти странствующим рыцарем по свету? Буду восстанавливать справедливость, это же так здорово. Когда берешься за такое же во всем мире или хотя бы в отдельно взятом королевстве, никто не заметит, еще и облают, а вот так по мелочи — восхваляют, рукоплещут, бросают под копыта коня цветы…
— Будь самой горькой из моих потерь, — шептали мои губы прочитанные в детстве строки, — но только не последней каплей горя…
Бобик, стараясь меня развеселить, отыскал по дороге оленя с прекрасными ветвистыми рогами и погнал умело прямо на меня. Я бездумно сорвал из-за плеча лук, выстрелил.
Олень подпрыгнул и ударился о землю, а Бобик подбежал и заверил вилянием хвоста и ужимками, что я самый замечательный охотник на свете, самый лучший стрелок и самый лучший человек в мире!
— Ладно-ладно, — проворчал я, — тебя тоже люблю, подхалим хитрый…
Арбогастр обиженно ржанул, я погладил его по шее и заверил, что и его люблю сильно-сильно.
В лагере за это время народу прибавилось еще на пару тысячу тяжеловооруженных всадников и копейщиков, платформы перевозят войска безостановочно, но шатров столько же, остальные располагаются у костров.
Ко мне первыми подбежали воины и забрали повод, но едва подошвы моих ног коснулись земли, торопливо подошел Палант, а за ним Рульф, хотя алхимиков я заметил тоже, лица полыхают, в глазах жадный огонь.
Я сбросил с седла тушу оленя.
— С такими рогами видели? Я еще нет.
— Великолепный
Я старался держаться так, чтобы никто не видел, какая у меня глыба на сердце, и никто, слава Богу, не замечает, все-таки чему-то я на троне научился, все держать в себе…
За спиной послышались шаги, что-то знакомое, я обернулся, Боудеррия в боевом доспехе, хотя все так же избегает лат, но кольчуга плотная, боевая, штаны из выделанной кожи, сапоги изящные, все-таки женщина, а на лице глубокое участие.
— Я могу чем-то помочь? — спросила она тихо.
Я обнял, поцеловал в губы, это знак монаршей любви и дружбы, покачал головой.
— Спасибо.
Алхимики подошли тихонько, старший зашептал страстно:
— Ваше высочество… ваше высочество!
— Что? — спросил я.
Он зашептал снова:
— Как получилось? Вы встретили ту, что по всем параметрам как бы ваша половинка?..
Я буркнул:
— А что, так бывает? Мы все женимся на чужих женах.
— Ваше высочество?
— На женщинах, — сказал я раздраженно, — предназначенных другим. И вообще… ерундой занимаетесь! Лженаукой!.. Лучше бы зависимость урожаев от погоды просчитали.
Он вскрикнул:
— Выше высочество!.. Но расчеты показали…
— Такое предсказать невозможно, — отрубил я. — Но я не сержусь, зато развеялся на свежем воздухе и такого оленя увидел, еле завалил! Рога прям не знаю какие…
Подбежали еще воины, Палант велел им разделать и тут побыстрее зажарить, а я повернулся и пошел в шатер виконта Рульфа. Рульф оставил оленя и бросился за мною.
— А где сэр Растер? — спросил я.
Он нахмурился.
— У нас небольшая неприятность, ваше высочество. Сэр Растер взял с собой конный отряд и отправился на место происшествия. Говорит, что чем дожидаться в полном бездействии подхода основной армии, он быстро все зачистит, это у вас подхватил слово, и вернется.
Я поинтересовался с легкой настороженностью:
— А что случилось?
— Мелкие неприятности в одном из местных лесов. Чернолесье, если я запомнил правильно.
— В самом деле мелкие?
Он отмахнулся.
— Да пустяки. Сэр Растер клянется, что управится быстро. Там тролли все чаще выходят из леса и опустошают ближайшие села.
— Только сейчас? — спросил я.
— Нет, они и раньше выходили, но тогда это была головная боль Гиллеберда, затем нам было не до троллей, а сейчас надо укреплять власть вашего высочества по всей территории.
— Чернолесье, — пробормотал я, — Чернолесье… Это где?
Он развернул карту, ткнул пальцем.
— Вот здесь. Но не извольте волноваться, ваше высочество. Сэр Растер заявил…