Ричард Длинные Руки – фрейграф
Шрифт:
На закате полыхали облака над невидимым за горизонтом морем, ночь теплая, густая, как деготь, и такая непроглядная, что я в недоумении повертел головой, пока не сообразил рептильим мозгом, что луна поднимается по ту сторону Большого Хребта.
— Эт хорошо, — буркнул я тихонько, — должно же быть у меня хоть какое-то преимущество?
Но в груди холодно, настоящие преимущества у тех, кто затаился возле зарослей карниссы и ждет непрошенных гостей.
Женщины наконец стащили в кучу все мешки, одеяла
Я вздохнул и, растопырив крылья, бесшумно соскользнул с уступа. Теплый воздух с готовностью подхватил и понес, не давая опуститься. За жаркий день камень накаляется под прямыми лучами солнца, теперь будет отдавать тепло всю ночь. Холодно в таких местах бывает только под утро…
Я сделал вокруг зловещей горы несколько кругов на почтительном расстоянии. Голова кружится от напряжения, а когда я, переусердствуя, всматривался в укрытых за ветвями кустарников стражей, из ноздрей пошла кровь.
В темноте ночной чащи холодно и недобро поблескивают стальные клинки. Я с дрожью по всему телу рассмотрел гигантские стрелы на станинах стационарных арбалетов. А то, что принял за лезвия мечей, всего лишь наконечники длинных стрел, больше похожих на рыцарские копья.
Предусмотрительные, сволочи, мелькнула мысль. Учитывают возможность визитов крылатых гостей. А я такой крылан, что еще не выработал защиту от таких стрел. Да и сомневаюсь, что есть вообще…
Похоже, какая-то умная сволочь предусмотрела все: от нападения с воздуха эти вот штуки, эти стрелы и без всякой магии подобьют любого дракона, как воробья, а пеших героев ждут свои сюрпризы…
Лапы коснулись грунта легко, словно сел не дракон, а летучая мышь. Я закрыл глаза, отчетливо представляя, что вот уже человек, совсем человек, да поскорее же…
Песок, сдавивший меня по грудь, сухой и горячий, я выкарабкался поспешно со стучащим сердцем, замер, прислушиваясь. Ночь, хоть глаза выколи, а я не думаю, что все варвары могут смотреть в тепловом, как я, или как отвратительные змеи.
Здесь у подножья карантинная зона, вождь предусмотрительно запретил приближаться к горе кому бы то ни было, кроме охраны. Иначе ловкие ребята, а эти отыскиваются среди любого народа, тут же наладили бы контрабандную торговлю…
Первые признаки жизни я обнаружил, поднявшись на приличную высоту по едва заметной тропке. Угрюмый варвар сидит, привалившись спиной к камню, в руке фляга с вином, вид осоловелый, с тоской смотрит вниз, где в черноте ночи весело подмигивают огоньки костров.
Я зашел сбоку, прыгнул и всей массой прижал к земле. Он пробовал сопротивляться, но застыл, когда я приставил лезвие ножа к горлу.
— Говори, — прошипел я люто, — что за охрана выше? Почему там арбалеты со всех сторон? Кого боитесь?
Он прохрипел:
— Отпусти… Я тебя убью…
— Щас, — пообещал я. — Прямо так и отпущу. Самому не смешно?.. Кого боитесь? Говори, иначе…
Я
— Ни… ко… го…
— Тогда зачем? На всякий случай?
Он просипел полузадушенно:
— Это на гарпий и прочих летающих тварей…
— Почему?
— Я… я сейчас задохнусь…
Я чуть ослабил хватку и спросил, глядя ему в лицо бешеными глазами:
— Ответствуй. И не испытывай мое терпение.
Он сказал неохотно:
— Их присылает некий колдун… мы не знаем кто. Но очень сильный. А наш великий вождь велел никого не допускать на вершину. Теперь это наша земля и наше богатство.
— Из-за чего?
— Там растет особая трава… Колдун, видать, очень стар.
— А что, трава возвращает молодость?
— Нет, но продлевает жизнь. Потом надо снова и снова.
— И что, стрелами подбивают даже гарпий? Они ж юркие, заразы!
Он буркнул:
— Стрелы непростые… Сами находят. А яд в них такой, любое сразу же дохнет… Гарпия, не гарпия…
— Понятно, — протянул я озадаченно.
Я чуть приподнялся, он повеселел, я сейчас должен повернуться и уйти, а он прыгнет вдогонку с ножом в руке, а я неожиданно развернусь и рубану так, что голова в одну сторону, а руки-ноги — в другую, но от частого повторения все приедается, и уже на вопрос: «Не хотите ли чашечку кофе, мадам?» — следует аристократический ответ: «Не стоит тянуть, сэр». Я тоже опустил все прелюдии, резко двинул рукой, словно вколачивал гвоздь. Нож вошел в горло глубоко, кровь из артерии брызнула в ночи темная, как нефть в Алабаме. Я брезгливо отстранился, послушал, как это двуногое сучит по земле конечностями, словно курица с отрезанной головой, затихло быстро, и я начал потихоньку красться дальше.
Второй пояс защиты на крутом уступе, опоясывающем гору. И везде приготовлены большие груды камней. Как только отважные герои попытаются лезть на эту гору, у них не будет ни единого шанса: камни покатятся вниз, сбивая и размалывая в кровавую жижу даже самых крепких и закованных в латы.
Часовые, как я рассмотрел, с оружием в руках у костров чешут языками, похожие на болтливых женщин. Впрочем, когда большим и сильным мужчинам заняться нечем, они могут вести себя и хуже женщин. Мужчины вообще-то по натуре шире, как в хорошую сторону, так и в очень даже не совсем.
Я прикинул, как взбираться, ничего не получится, у них наверняка есть амулеты по обнаружению незримничества, а насколько я сейчас в нем усилился… как-то проверять страшновато, слишком большие ставки.
Ладно, где невозможно было пройти или пролететь дракону, я ухитрился пробраться в личине человека. Но сейчас человеку не пройти, будь он трижды герой… Так что слово дракону.
Я залег в темноте среди колючих кустов, сосредоточился, превращение происходит вроде бы без молний, треска и гула, а что медленно — так все на местах, никто не шастает вверх-вниз…