Ричард Длинные Руки – фюрст

Орловский Гай Юлий

Ордоньес выругался громче, закричал через перила:

— К бою! Абордажные сети — быстро!

Юрген крикнул, в свою очередь:

— Все по местам! Пошел брасы!

Я ринулся в каюту, наверху грохот ног и злые выкрики, а когда вернулся в доспехах, при мече, с луком Арианта и арбалетом, корабль с обеих сторон от бортов и до середины мачт торопливо завешивают обычными рыболовецкими сетями, абордажными, как сказал Ордоньес, хотя, на мой взгляд, они как раз противоабордажные.

Ордоньес, злой и очень серьезный, появился в кирасе поверх кольчуги

с длинными рукавами и достигающей колен, в руке длинный узкий меч.

— Ну что, ваша светлость, — прорычал он с веселой угрозой, — не удалось вам одному резвиться на островах?

— Всем достанется, — согласился я.

Он с завистью смотрел, как я натянул лук. Навстречу, словно на таран, идут сразу три весельных корабля типа легких драккаров.

— Рано, — сказал он почти злорадно.

— Ага, — ответил я, — точно…

Стрела сорвалась с тетивы, дуга получилась высокой, но почти на излете ударила в лицо человека, что стоял на носу и воинственно размахивал мечом.

Ордоньес ахнул, раненый упал, а я начал торопливо, взвинчивая темп с каждым выстрелом, осыпать стрелами людей с оружием у борта.

Их корабль уже подошел совсем близко, мои стрелы идут по наклонной вниз, Ордоньес рычал от зависти, а я торопливо обрушил град стрел на второй корабль.

— Гребцов бейте, — прорычал Ордоньес. — В какой преисподней учат такой меткости?

— В нижнем круге, — ответил я.

— Сам дьявол?

— Это я его обучал, — признался я скромно.

Гребцов я выбил с одной стороны, корабль пошел в сторону и столкнулся с третьим, весла перепутались, там орали и спешили расцепиться, заодно загородили дорогу другим, однако с правого боку и с левого уже подошли другие кораблики.

Я сцепил зубы и спешно стрелял, выбирая либо вожаков, либо гребцов. У правого борта наши подняли крик, начали тыкать копьями и остриями мечей. С той стороны сетки появились головы, их рубили, едва те показывались над краем.

Я подумал, что потери у нападающих будут чудовищными, это же не с борта на борт перепрыгнуть, как можно между каравеллами одного типа, здесь надо карабкаться снизу, но руки заняты…

Ордоньес заорал и с занесенным над головой мечом сбежал с мостика. Я выстрелил еще трижды, затем уронил лук на доски и выхватил арбалет. Первый выстрел разнес дно драккара, что приблизился как раз с яростно ревущей командой абордажников. Гребцы бросили весла, глядя с ужасом на огромную дыру, из которой мощно хлынула вода.

Приободрившись, я начал торопливо натягивать тетиву и стрелять в подошедшие вплотную к борту корабли сверху вниз. Там началась паника, я перенес обстрел на корабли, что еще только подходят, им всаживал заряды в бока, стараясь пробить доски ниже уровня воды.

На палубе дикие вопли, нападающих постоянно сбрасывают на поживу акулам. С десяток кораблей опустели, даже гребцы пытаются забраться по высоким бортам на каравеллу, кое-где удалось разрезать сети, в дыры то и дело проскакивают наиболее отважные, их добивают прямо на палубе, но сети рубят уже

с двух сторон…

Я стрелял и стрелял, на палубе каравеллы чужаков появляется все больше, идет кровавый бой, двое ухитрились взбежать даже на капитанский мостик. В первого я успел всадить болт, во все стороны брызнула кровь и разлетелись куски мяса, второго саданул рогом арбалета по лицу, и тот упал навзничь, обливаясь кровью.

Вебер Кронберг, Питер Мертон и баннерет Хельм, чувствуя некую общность, встали спинами у грот-мачты и яростно отбивают остервенелый натиск.

У их ног столько трупов, что капитанами стали явно не только за громкие голоса и повелительные жесты.

Ко мне на мостик больше пока никто не прорвался, я развернулся и продолжил расстрел чужих судов. Парусники окружили нас со всех сторон, но из-за окруживших весельных подойти для абордажной атаки не могут, а «Богиня Морей» упорно двигается прежним курсом, хоть и совсем медленно, переворачивает и топит тех отважных, что загораживают дорогу.

На палубе среди гама, лязга мечей и шума постоянно прорывается зычный голос Ордоньеса. Адмирал подбадривает, страшно ругается, просто орет в боевом азарте, я сперва не поверил себе, но ощутил нутром, что корабль захватить островитянам не удалось, и, похоже, не захватят: впереди уже видна чистая вода…

Последние из парусников даже попытались уйти от столкновения, но двое столкнулись сами из-за сложных маневров против ветра, третий потопили мы, просто пустив его под днище. На остальных лишь орали в бессилии и потрясали обнаженным оружием.

Преисполненный мстительной злости, я успел всадить болты в три корабля, там образовались такие дыры, что ничем не заделают, а «Богиня Морей» тем временем вышла на свободную воду и понеслась под всеми парусами.

«Ужас Глубин» двигается следом, мне показалось что ему досталось куда больше, чем нам. Ордоньес поднялся на капитанский мостик, ногой пнул распростертого с залитым кровью лицом чужака.

— Еще жив? Допросим. Как вам такая схватка?

Ответить я не успел, из «вороньего гнезда» донесся вопль:

— Сигнал от капитана Алана, сэр!

Ордоньес крикнул живо:

— Что передает?

— Просит остановиться. У него что-то серьезное.

Ордоньес тут же рявкнул страшным голосом:

— Спустить паруса!.. Шлюпку на воду!.. Немедленно!

Я не сводил взгляда с «Ужаса Глубин», выглядит потрепанным, даже двигается как-то тяжело, но все-таки тревога адмирала кажется чересчур поспешной.

— У них большие потери, — объяснил я. — Ему досталось даже больше…

— Если Алан сказал, — ответил Ордоньес, не оборачиваясь, — что повреждения серьезные, то они… очень, даже очень. Я Алана знаю как облупленного.

Я молча сбежал с мостика и первым запрыгнул в опускающуюся лодку. Матросы поспешно расхватывали весла. Ордоньес с мостика смотрел нам вслед неотрывно, лицо стало настолько серьезным, что я забеспокоился, как бы «Ужас Глубин» не затонул до того, как поднимемся на борт.