Ричард Длинные Руки – император
Шрифт:
Он воскликнул:
— Так это же хорошо! Хуже, если бы размножались чаще! Они бы прибыли сюда и заселили все наши земли!
Я покачал головой.
— Понимаешь, селедка мечет миллионы икринок, жаба — тысячи. У птиц уже поменьше птенцов, но все равно каждый сезон несколько штук. Коровы приносят по одному теленку, как и всякие там козы, а вот человек тоже почти каждый год… но все-таки меньше. Не понял? Чем существо стоит выше, тем меньше детей дает!
Он насупился, пробормотал:
— Выше куда, к Богу?.. Выходит, эти чужаки даже
Я развел руками.
— Не хочется такое даже думать.
— Так и не думайте, — посоветовал он.
— Это говорит ученый? — спросил я с укором. — Подумай лучше, что у них от силы бывает двое детенышей! Редко когда три.
— За год?
— За жизнь, — ответил я.
Он сказал обрадованно:
— Ого! Это же хорошо. Перемрут сами.
— Это как раз плохо, — сообщил я. — Значит, они в самом деле выше нас. Признавать не хочется, но факты.
— Ваше величество?
— Женщина может родить хоть двадцать детей, — сказал я. — Некоторые и выдают по столько, а уж пятнадцать детей в семье не редкость, верно?.. К тому же у нас бывают двойни, тройни, а кто-то и по пятеро детей сразу приносит, как мышь какая-то… Так что стоим где-то посредине между этими тварями и кроликами.
Глава 12
Он нахмурился, я видел, как старается понять, что же я сморозил, я сам чувствовал досаду, что хотя вроде бы объясняю правильно, но этим людям нужно на пальцах, еще проще, еще, а там и повторить медленно и внятно несколько раз.
— Значит, — сказал он угрюмо, — мы победим!
— Крысы рожают примерно шесть раз в год, — сказал я. — Всякий раз приносят по десятку крысят, а то, бывает, и по двадцать. И что? Они нас победили? Нет, Карл-Антон, все как раз наоборот. Когда меньше детей, больше о них заботы. Я впервые встречаю существо, которое размножается реже, чем человек… Это не радует, а тревожит… Что еще?
Он заметно помрачнел, отвел взгляд.
— Трое наших из молодых и талантливых, но очень горячих, прошлой ночью тайком выходили из лагеря поближе к Маркусу…
Я спросил встревоженно:
— И… как?
— Погибли, — ответил он тускло. — Пытались сбить их с толку фантомами, они в этом были лучшими, но… не помогло. Эти твари как-то видят, что это всего лишь изображения, хоть и объемные.
— А придавать им запахи, — сказал я, — не пробовали? Фантомам?
Он пробормотал озадаченно:
— Да никго и не пытался.
— Необходимости не было?
— Ваше величество, но кто же принюхивается? Вот человек, идет, улыбается, может кивнуть… что еще надо?
— Верно, — ответил я со вздохом, — беда в том, что эти твари как-то мгновенно обнаруживают подделку, верно?
Он пробормотал несчастливым голосом:
— Человека всегда можно обмануть призраком, как часто мы так развлекались в молодости!.. Это собака, к примеру, сразу видит разницу. Другие животные вообще не обращают на фантомы внимания. Может быть, вообще их не видят…
Я
Он заметил изменение на моем лице, чуткий, спросил быстро:
— Что-то придумали?
— Да, — ответил я злобно, — и тут же потерял. Что за дурак, не могу с собственными мыслями совладать! А берусь править!..
— Ваше величество, — предложил он, — постарайтесь вернуться мыслями и чувствами чуточку назад. Сосредоточьтесь. Сам знаю, иногда такие ценности теряешь… Настоящие ценности, а не всякое там золото!
— Вспомню, — пообещал я, — у меня все потерянное из верхнего мозга опускается в нижний, а оттуда через какое-то время всплывает… как щасте какое-то, что не горит и не тонет.
Он сказал с надеждой:
— Все-таки надеюсь, что мысль была гениальной. Это не лесть, ваше величество! Сейчас мы за все цепляемся.
— Тогда да, — согласился я, — если за все.
— Ваше величество!
— Ладно-ладно, — сказал я, — это я так… а та идея вот сейчас вынырнула… но только какая-то совсем уж дикая.
— Ваше величество, — сказал он поспешно, — быстрее говорите! Сказанное теряется реже.
— Дык не хочется дураком выглядеть, — признался я.
— Никто не бывает умным постоянно, — заверил он и добавил торопливо: — Разве что Господь, как говорят, да и то иногда кажется…
— Это держите при себе, — предупредил я. — Мало ли что нам кажется. Нужны достоверные факты, да и то, кто им верит? А мысля была в том, что на фантомы не обращают внимание только животные. Вывод напрашивается вроде бы сам…
— …Что эти твари — животные? — спросил он с сомнением.
— Вот-вот, — сказал я. — Глупость, да?.. Ладно, можете не отвечать, сам вижу. Дело в том, что они из настолько далеких королевств, что у таких тварей и глаза могут смотреть иначе. Вы же видели, гляделки у них не такие, как у нас?.. Дело не только в форме, могут не видеть какого-то цвета, но зреть те, каких не видим мы! Да-да, есть такие в природе. Жуки и бабочки вот видят иначе. Даже собаки не видят синего цвета, а за красным у них не сразу черный, а еще и ультракрасный…
Он смотрел на меня с почтительным ужасом.
— Ваше величество… но вы откуда это знаете?
Я ощутил досаду, лопухнулся, сказал сердито:
— Расслабился я с вами, Карл!.. Вы для меня, не вслух будь сказано, в чем-то ближе самых высокородных лордов с вот такими родословными! Даже с вот такими. Но это так, считайте, я ничего не сказал.
Он торопливо поклонился.
— Ваше величество!
— Просто знаю, — сказал я сварливо, — из некоторых достоверных источников про собак, жуков и даже, представьте себе, мерзких червяков. Потому и смотрю ширше, глыбже и глобальнее как на проблемы человечества, так и на проблемы, близкие мне.