Ричард Длинные Руки – князь

Орловский Гай Юлий

Она вздохнула.

— Нет, в вашем присутствии точно не вспомню. Вокруг вас даже воздух странно взвинчен и хаотичен. Идите! Как только вспомню… и если это все еще будет казаться важным и тогда, призову.

Я с великом огорчением отступил на шаг, поклонился, сделав вид, что всерьез раздумываю, не лечь ли.

— Тогда я, Ваше Величество, с чувством глубокого и неподдельного прискорбия удаляюсь, как бы это было не…

Она произнесла величественно-отстраненно:

— Посетите вашу жену, конт Астральмэль, и позаботьтесь о ней.

— Да-да,

Ваше Величество, — сказал я смиренно, хотя ощутил досаду, неприятно чисто по-эльфийски, когда женщина, на которую смотришь вот так, вдруг напоминает, что у тебя есть жена, лучше бы мордой о стену, и то гуманнее. — Конечно, Ваше Величество! А как же… Вот прям щас и побегу.

Она милостиво наклонила голову:

— Можете идти, конт Астральмэль.

Я поклонился, попятился и, наступая на что-то взмявкивающе мягкое, сделал еще три шага, повернулся и вышел из оранжереи в пространный холл, заполненный прохладой и красиво одетыми величественными эльфами и эльфийками.

На меня смотрели с настороженным интересом, я же от королевы, пришлось улыбнуться широко и чистосердечно, как царедворец царедворцам, что многих перепугало, но что делать, не умею улыбаться так, чтобы не показывать зубы, а мы те еще эльфы, плотоядные.

— Жизнь хороша, — сказал с глубоким убеждением я им на тот случай, если вдруг не знают о такой интересной гипотезе. — И весьма как бы!

Свежий чистый воздух леса пахнул в лицо, когда вышел из дворца и остановился на ступеньках, еще не решив, куда идти. Хорошо бы к Гелионтэль, да и королева послала меня к родному очагу, но какой же эльф моего типа вот так сразу и подчинится, если только посылают не в бордель или таверну?

Это вообще, вертелась в голове уязвленное, когда женщина напоминает тебе, что ты женат, и говорит, дескать, топай к ней, понял? Обидно как-то, уж и не стану докапываться почему. Просто обидно. И, конечно, назло не пойду…

Ноги медленно и торжественно спустили меня со ступенек на мягкую траву у входа. Вроде бы тут была галька… Не такие уж и консерваторы эльфы, если так часто меняют интерьер, хотя, с другой стороны, если меняют в рамках, то все равно ретрограды…

Раздумывая о проблемах мироздания, я побрел к окружающей поляну стене деревьев. От них веет несокрушимым спокойствием и надежностью, словно давно превратились в камень и так простоят даже не века, что века для эльфов, а тысячи и тысячи лет, даже зоны…

От деревьев пахнуло прохладой, я побрел между этими красиво расставленными стволами, помимо воли оценивая изысканный дизайн, в этом лесу вообще ничто не растет само по себе, даже здесь, вдали от дворца, под подошвами то трава, то золотой песок, то сухие хвойные иглы толстым слоем, хотя деревья совсем без всяких иголок.

В Скарляндах вожди племен сейчас усиленно совещаются, сперва как люди осторожные, вспоминают все мои слова и прощупывают на предмет ловушек и западней, ищут скрытые угрозы, заранее придумывают некоторые ответы и условия, однако, думаю, когда приеду снова, а это всего через месяц… Господи, целый месяц! Я дурак,

что ли?.. Они уже будут изнывать от нетерпения… Хотя я уже сейчас изнываю и дергаюсь.

Можно бы все это и за неделю, семь дней на обдумывание и выработку решения более чем достаточно, однако я должен сделать вид, что это нужно им, а с моей стороны лишь благотворительный жест…

Издали донесся негромкий оклик:

— Ричард!..

Безмерно удивленный, я туповато огляделся, деревья высятся мощные и величественные, корни красиво вспучивают мох, ни кустов, ни травы, вообще пусто, только рыжая белка пронеслась, как живой огонек, сердито сверкнула на меня дикими глазами ужасного хищника.

— Ричард…

Я снова посмотрел по сторонам, наконец догадался взглянуть наверх. На самой вершине высокого дерева, где ветки только начинают показываться из ствола, среди листьев показалось смеющееся личико.

Я охнул:

— Изаэль, морда рыжая…

— Какой ты ласковый, — сообщила она. — Заходи в гости!

Я помахал рукой:

— Хорошо, спускайся. А где твоя норка, лисенок?

Она тихонько засмеялась:

— Это и есть мой дом. Поднимайся.

Я с сомнением посмотрел на дерево, больше похожее на корабельную мачту, где даже кора ободрана, не всякий жук по такой вскарабкается, разве что муравей, да и то не кампонотус, а так, формика, а то и вовсе тетрамориум какой…

— Ну, ты чего?.. A-а, поняла…

Сверху упала, коснувшись плеча, толстая лиана. Я ухватился, попробовал подтягиваться, однако оказалось, что достаточно держаться, меня вздернуло наверх так умело, что не успел даже охнуть, как зеленая плеть исчезла в огромном дупле.

Я не успел разжать ладони и влетел туда кубарем. Перед женщиной нельзя позориться, я перекувыркнулся, хоть и с трудом, но не показал вида, вскочил и встал в красивую стойку, якобы готовый к яростному бою с сотней противников.

Пещера очень даже просторная, хорошо освещена то ли древесными опилками, что и пахнут так вкусно, что захотелось стать жуком-дровосеком, то ли магия на марше.

Я повел носом, еще чувствуются сильные ароматы цветов, клейкого сока и еще почему-то пахнет муравьями.

Изаэль было отскочила, когда я в поневоле красивом кувырке влетел в ее дупло, прижалась спиной к стене, испуганная и вся золотоволосая, с торчащими цветами на макушке, надо лбом и ушами, глаза удивленно-тревожные, наконец звонко расхохоталась, словно по всей пещере рассыпались крохотные серебряные колокольчики, а то и вовсе бубенчики.

— Какой ты… бурный!

Я ответил жарко:

— Так к тебе же спешил!..

Она подбоченилась, но, когда я поднялся с четверенек и отряхивал ладони, на всякий случай опасливо отступила. Ее босые лапки утопают в мягких, как пух, древесных опилках, на меня смотрит снизу вверх трусливо-нахально.

— Совсем не стыдно падать на колени перед женщиной, — сообщил я с достоинством. — И даже перед такой. Мы при виде вас всегда падаем до разных животных.

— Каких? — пискнула она храбро.