Ричард Длинные Руки – князь
Шрифт:
— Где он сейчас?
Он неопределенным жестом указал наверх:
— На верхнем этаже. Там больше света, да и красивые виды…
— Удрать не сможет? — спросил я. — Он с каждым годом становится крепче и способным на большее.
Альдер сказал серьезно:
— Я все время об этом помню. Из окна не вылезти, я сам проверяю раз в неделю железные прутья. Все амулеты у него отобрали, так что теперь это обычный мальчишка. Довольно хилый, между нами говоря…
Я спросил встревоженно:
— Не
Он перекрестился и поплевал в сторону, а Женевьева только перекрестилась, а на его языческие замашки лишь высокомерно вскинула бровь.
Альдер бросил в ее сторону смущенный взгляд.
— Здоров, — пробормотал он быстро, — это сложение у него не бойцовское. Такого бы в монахи, менестрели, книжники…
— Не жалей, — сказал я серьезно, — монахи и книжники точно поценнее рубак, которых как травы в поле.
Адьдер сказал умоляюще:
— Ваша светлость, пойдемте наверх! У меня там такая уютная комнатка. Можно посидеть с вином, вспомнить старые добрые времена.
— Пойдем, — согласился я. — Старые добрые… Неужели мы с тобой такие старые, что уже на воспоминания потянуло?
Он хохотнул, мы поднялись наверх, за нашей спиной Женевьева молча раздавала жестами указания слугам, те заметались, как муравьи на пожаре.
Комната, куда привел Альдер, в самом деле уютная, скромно, однако со вкусом украшенная, чувствуется рука Женевьевы, только женщина может создать настоящий уют.
Я остановил жестом слуг:
— Нет-нет, идите обратно. Мы только поговорим.
Слуги обескураженно попятились, а когда за ними захлопнулась дверь, я сказал со вздохом:
— Что-то я совсем стал забывать, что, кроме государя, я еще и паладин! А мне даровано не только лечить соратников в бою, но и творить некоторые приятные мелочи…
Они оба ахнули, когда на столе начали появляться дивно тонко и точно нарезанные ломтики буженины, ветчины, карбоната, шейки, окорока, затем я сотворил десяток сортов изысканно приготовленного сыра, создал блюдо с белорыбицей, тарелки с красной и черной икрой…
— Начнем, — сказал я бодро и, громко прочитав молитву, ухватил кусок смачной ветчины. — Это весьма!
Альдер с не свойственной ему нерешительностью взял в руки широкий, но очень тонкий ломтик сыра, посмотрел сквозь него на пламя свечи.
— Сэр Ричард, — проговорил он обеспокоенно, — а вы уверены, что это дар паладина, а не… чего-то с той стороны?
Женевьева сказала негодующе:
— Но он же молитву прочел!
— Да, — ответил Альдер, — да, конечно. Но я понимаю, что паладин, как истинный сын церкви, должен жить в строгости…
Я кивнул и сказал покровительственно:
— Ты прав, Альдер. Паладин так и должен. Но, скажу тебе по секрету,
— Господи, — воскликнул он устрашенно, — что же будет еще?
— Лучше всего, — ответил я, — мне удается десерт.
Женевьева едва не захлопала в ладоши, как обрадованная девочка, глазки сразу заблестели.
— Ой, а я сладкое так люблю!
Глава 3
Телекс вышел в садик, заботливо взращиваемый Женевьевой, я наблюдал с балкона, как он деловито выдернул пару сорняков, поправил склонившиеся до земли тяжелые головки цветов, а под одну сразу же поставил рогульку из подобранной вблизи сухой веточки.
И еще долго рассматривал бабочек, потом поймал кузнечика и бережно унес с собой в дом.
Мы наблюдали за ним сверху, Альдер спросил тихо:
— Так и не покажетесь?
Я покачал головой:
— Пока нет.
Он пробормотал:
— Да, вам пока не стоит… Ненавидит сильно. Нас нет, мы же простые исполнители…
— Сопротивлялся?
— Вначале, — признался Альдер, — мы вообще не знали, что с ним делать. Даже есть и пить отказывался. Потом постепенно отошел, все-таки молодость… Все мы в детстве легче забывали невзгоды всякие. Сейчас даже счастлив, что может заниматься любимым делом. Но стражу, конечно, мы не снимаем.
Мы вышли во двор, Бобик уже вертится вокруг, не очень солидно, когда такой кабанище скачет, как бурундучок, вон арбогастр вышел из конюшни величавый и аристократичный, посмотрел свысока, легонько фыркнул.
— Продолжайте в том же духе, — сказал я. — Обещаю, скоро все закончится.
— Как? — спросил Альдер.
— Не знаю, — признался я. — Но все идет к концу. Чувствую всеми фибрами.
Он посмотрел на меня с беспокойством:
— Что чувствуете?
— Скорый конец, — ответил я.
Беспокойство в его глазах стало сильнее.
— Вы нас пугаете, мой лорд, — проговорил он наконец. — Наконец-то мы обрели счастье… И вообще, нам все так нравится!
Я сказал с неловкостью:
— Разве обязательно будет хуже?.. Уверен, мы сумеем создать мир еще лучше. Постараемся, во всяком случае. Просто… гм… все стало таким рыхлым. Я просто теряюсь… И, мне кажется, если в ближайшее время не возьму полный контроль в свои загребущие, меня понесет по течению, как щепку какую. А меня сие, как любого мужчину, весьма заденет.