Ричард Длинные Руки – князь
Шрифт:
— Никто из нас не любит, — согласился он тяжеловесно, — когда несет. Лучше уж самому нести, как ни тяжело… Что ж, могу только пожелать успеха. Я простой солдат, политики не понимаю. Я верю в вас, мой лорд!
Я сказал с натугой:
— Спасибо, Альдер. Жаль только, что сам я эту веру в себя теряю. Но, думаю, все-таки выкарабкаюсь! И еще спою.
Он сказал с надеждой:
— Мы надеемся на вас, мой лорд!
Я поднялся в седло. Бобик, не дожидаясь, когда разберу повод, ринулся к воротам. Я вскинул руку в прощанье, арбогастр
А потом, за воротами, начал наращивать скорость, и так мы мчались, пока не показались вдали высокие мрачные стены Зорра, даже отсюда по ним видно, что город-крепость долго выдерживал и все-таки выдержал тяжелейшую осаду: камни кое-где разбиты, раскрошились, во многих местах черным-черно от копоти, ведь только кровь смывается легко и просто, чтобы можно было поскорее забыть и начать эти веселые забавы сначала.
У ворот мы остановились, я прокричал, что свой, по делу, неужели здесь одного боятся впустить?
В воротах приоткрылась дверца, грубый голос прокричал раздраженно:
— Давай сюда!
— А пролезу? — усомнился я.
— Все пролезали!
— Я не все, — ответил я, но подъехал, пригнулся, почти лег на шею Зайчику, но все равно проем маловат, пришлось слезть. — Что-то здесь стали совсем боязливыми…
Голос сказал еще злее:
— Поговори мне!
— Поговорю, — согласился я. — Вот зайду и поговорим…
По ту сторону ворот раздался дикий крик, я торопливо шагнул в калитку, пригибая голову, потянул за собой арбогастра за повод. Он фыркал и бурчал, ему тоже пришлось на полусогнутых.
Когда оказались по ту сторону ворот, Бобик уже сидит на заднице и дружелюбно смотрит на двух часовых, что взбежали на стену и закрылись шитами.
— Ну, — сказал я, — кто там хотел поговорить со мной?
Один крикнул нервно:
— Убери собаку!
— Бобик, — сказал я, — ищи Азаминду… Или Беольдра… Ну, кого сумеешь, ты же у меня разведчик.
Бобик унесся, я сказал стражам:
— Ну, собачка убралась. Кто из вас готов получить в морду, трусы несчастные? Когда мы отражали здесь штурмующие войска Карла, народ здесь был покрепче!
Один из стражей медленно спустился вниз, на меня поглядывает опасливо, пробормотал:
— Если вы были здесь еще тогда, то извиняемся, ваша милость… Мы из нового пополнения, из старых многие погибли.
— Печально, — ответил я и, поднявшись в седло, повторил: — Печально.
Даже земля между домами то в копоти, то в обгорелых обломках, а стены домов молча свидетельствуют, что и они выдерживали удары швыряемых требушетами каменных глыб и что здесь тоже звенели мечи о шиты и доспехи, лилась своя и чужая кровь.
Из королевского дворца выскакивали люди в добротно-строгой одежде, так выглядят в Зорре придворные, а другие, с оружием в руках, торопливо взбегали по ступенькам к распахнутым воротам.
— Ого, — сказал я, — Зайчик, жди здесь!
Я ринулся сломя голову, обогнал многих,
— Бобик!.. Ты где, морда?
В ответ донесся мощный гавк, я определил направление и помчался еще быстрее. Туда же бегут еще люди с оружием, но все останавливаются возле распахнутых дверей в одну из комнат, а я вбежал и замер.
Принцесса Азаминда, нежная и прекрасная, строгая и возвышенная, сидит на скамье, весело смеется и чешет за ушами мое черное чудовище, что положило огромную башку ей на колени.
Я приблизился, она вскинула голову, в больших чистых глазах вспыхнула радость.
— Дик?.. Ну почему я ощутила, что эта милая зверюшка прибежала от тебя?
Сердце мое дрогнуло, как в тот первый день, когда я увидел ее — еще запыхавшуюся после быстрой скачки, с бледным решительным лицом, огромнейшими голубыми глазами, только сейчас пышные золотые волосы, что тогда красивыми волнами струились по груди и плечам, убраны под золотую сеточку, подол голубого платья лежит на полу, здесь действительно принцесса, во всей красоте и величии принцесса…
…но смотрел и видел ту, что решительно взяла меня под защиту, испуганного и растерянного.
Я шагнул вперед и с сильно стучащим сердцем преклонил перед нею колено, но не голову, продолжая жадно и неотрывно смотреть в ее лицо, полное доброты и участия.
Она сказала счастливо:
— Дик… Ричард!.. Господи правый… Встань, я посмотрю на тебя.
Я поднялся, к своему удивлению, с некоторой неохотой, вот так бы всю жизнь стоял и смотрел на нее снизу вверх, словно на ангела, явившегося в темной келье усердному монаху.
— Дик, — повторила она в великом изумлении. — Господи, как ты… изменился!
— Мое почтение к вам только выросло, — сказал я преданно, — это единственное, что во мне изменилось!.. Как Его Величество?
Она сказала тихо:
— Очень быстро устает, но это и понятно, уже очень стар… Но ум ясен, а суждения всегда здравы и полны мудрости. После того как Карл привез его к Зорру и передал Беольдру, никто нас больше не тревожил, а крепость отстроили.
Я проговорил тихо:
— Ваше высочество… А что известно о Карле?
Она покачала головой:
— Мне почти ничего. Беольдр должен знать больше. Пойдем, я отведу тебя к нему.
— Ваше высочество, — проговорил я с чувством. — Ничего больше в жизни я не желал бы, только вот так идти с вами рядом!
Она бросила взгляд удивленно-диковатый, Бобик тяжело вздохнул, когда она перестала его чесать и поднялась. Воины с оружием в руках и щитами расступились, на меня поглядывают злобно, подверг опасности их любимую принцессу, что-то ворчат за спиной, но я не обращал внимания. Не на меня ворчат, это их любовь и преданность принцессе ворчит. Здесь стараются не позволять даже листочку с дерева на нее рухнуть всей массой, мало кто представляет, что ей, такой нежной, пришлось вынести в дороге, когда мы везли в Зорр кости Тертуллиана.