Ричард Длинные Руки – князь
Шрифт:
— Думаю, что дают, — согласился я.
— Тогда схватку? — предложила она. — До двух порезов?
Я посмотрел на кинжалы, длинные и острые, лезвия узкие, выглядят страшновато.
— Рыцари сражаются в доспехах, — заявил я, — твои кинжалы против стальной брони бесполезны.
Она сказала победно:
— Значит, боишься?
— У тебя преимущество, — признал я.
— Какое?
— Рост и вес, — пояснил я. — Конечно же, я должен двигаться медленнее из-за общей массы тела.
— Зато твои удары сильнее, — отпарировала она.
— Что
Она замерла, в глазах нарастает удивление.
— Ты же сказал, у меня преимущество.
— Только чтобы подчеркнуть свою победу, — сказал я с наибольшей скромностью, даже глазки смиренно опустил. — Вырванную в условиях, навязанных недобросовестным соперником.
Она вспыхнула, сказала разъяренно:
— Чем будешь драться?.. Дать один свой?
Я покачал головой:
— Нет, оставайся, как привыкла. А я подберу себе что-нить более мужское…
— Ну-ну, — сказала она насмешливо. — Подбери двуручный меч. Или попробуешь из лука?
— Я бы попробовал, — согласился я, — но ты ж не дашь и натянуть тетиву… А вот это мне подойдет…
Она издевательски хохотнула, когда я, проходя мимо лавки под навесом, взялся двумя руками за шест, вкопанный в землю. Сильный удар окованного железом сапога с треском перебил внизу у самой земли, навес начал рушиться.
Я отпрыгнул, выдернув шест. По весу в самый раз, а главное — длинный. Торговец завопил и выскочил, брызгая слюной. Я выудил из кармана золотую монету.
— Держи! Это на починку.
Он ухитрился поймать у самой земли, быстро попробовал на зуб, поклонился:
— Да, господин. Спасибо, господин! Все будет сделано, господин…
Беата смотрела с некоторым удивлением.
— А ты здоровый, — заметила она. — Но тем хуже.
— Да, — согласился я, — синяки будут крупнее.
Она фыркнула и встала с кинжалами в боевую стойку.
— Скажешь, когда будешь готов.
— Я? — изумился я. — Всегда готов! У тебя ж такие сиськи.
Рассерженная, она бросилась вперед, размахивая кинжалами. Я заметил, что непрерывно держит взглядом мое лицо, словно уже наметила места, где пару раз чиркнет, чтобы обезобразить нахального красавца.
Народ начал заинтересованно останавливаться, а я отступил на пару шагов, как она и рассчитывает, шест в моих руках начинает вертеться, я разогрелся, ускорил метаболизм и чувствовал, что соображаю и двигаюсь втрое быстрее, но эта зверюшка с кинжалами и горящими глазами в самом деле опасна, по скорости почти не уступит, а это значит, других превосходит.
Она охнула, когда конец шеста ударил по плечу, на миг даже руку опустила, но я не воспользовался моментом, а только нахально улыбнулся… Она зашипела и бросилась снова, я дважды ударил по рукам, она едва не выронила кинжалы, отпрыгнула и смотрела неверящими глазами.
— Что? — удивился я. — Неужели больно?.. Да ты шутишь!
— Сволочь, — прошипела она.
Народ начал веселиться, симпатии
На этот раз она действовала расчетливее, но тем самым передала преимущество полностью в мои нежнозагребущие: я успевал увидеть по ее замедленным движениям, какой именно удар готовит, и в последний момент встречал сильным тычком, стараясь бить либо в бедро, либо в плечи.
Однажды я увернулся достаточно ловко, она проскочила мимо, и я с наслаждением хлестнул наотмашь по оттопыренной заднице. Беата выгнулась назад, чуть не переломившись, обернулась, полыхая звериной яростью.
— Ах ты…
На этот раз промахнулась сильнее, я снова ударил по заднице. Народ хохотал, визжал, улюлюкал. Симпатии теперь полностью на моей стороне, к тому же я дерусь простым мужицким оружием, простолюдинам и доступны только колья.
Она пробежала несколько шагов, чтобы не упасть, я изготовился встретить стойко грудь в грудь, таков у меня решительный вид, но снова шаг в сторону, она пролетает мимо, и опять хлесткий смачный удар по заднице, что вызвал бурю восторгов, радостных воплей и злорадного смеха.
Она вернулась, лицо осунулось, мрачное, в глазах горечь поражения, но кинжалы все еще держит на изготовку.
— Сволочь, — прошептала она, — ну, что смотришь… Добивай.
— С чего вдруг? — изумился я.
— Не убьешь, — сказала она тихо, — я тебя зарежу. В спину.
Я задумался, из толпы мне закричали обеспокоенно:
— Добей!
— Она такая!
— Это же зверь!
— Все женщины — звери…
Я подумал, опустил шест.
— Я рискну. Предлагаю ничью. Бой закончен на равных. Ни ты мне порезов не сумела, ни я тебе. Все поровну. Согласна?
В толпе озадаченно умолкли. Она сверлила меня ненавидящим взглядом.
— С чего вдруг?
— Я же сказал!
Она покачала головой:
— С чего вдруг такое… милосердие?
— Мы же дрались не до смерти, — напомнил я. — Так, побаловались.
— Дурак, — сказала она со змеиным шипением в голосе. — Я дралась, чтобы тебя убить. Ты мне отвратителен.
— А я в тебя влюблен, — ответил я. — Такой красивый яростный оскал!.. Такое перекошенное личико!.. Эх, нет зеркала, ты бы сама влюбилась в свое кривое отражение.
Она молча сунула кинжалы в ножны, смерила меня еще раз убийственным взглядом и, круто развернувшись, пошла на толпу. Кольцо мгновенно разомкнулось, с ее дороги спешили убраться так торопливо, что один упал и отбежал поспешно на четвереньках.
Я бросил шест одному из зевак, повернулся и пошел за ней под приветственные кличи.
Глава 8
В гостинице она стянула через голову рубашку и отбросила ее на спинку стула. Обнаженная до пояса, она не стала выглядеть менее женственной, ее тугие мышцы скрыты тонким слоем девичьего жира, и хотя почти незаметен, но с ним она просто сильно развитая милая молодая женщина, а вовсе не удалой боец.