Ричард Длинные Руки – конунг

Орловский Гай Юлий

Они слушали внимательно, лица серьезнели, в глазах появляется новое выражение. Этот язык понятен даже стражам, им первым пришлось бы вступить в бой и погибнуть, когда ворвется толпа разъяренных людей с оружием в руках.

– Что еще? – заорал я. – Я солгал одному, я обманул другого, третьего… Но всякий раз выигрывало королевство, выигрывал народ!.. А когда лгал ты, то выигрывал только ты один, а проигрывали многие!.. И да будешь не казнен мечом, как положено, а удавлен в петле прямо в этом подвале!

Я быстро вышел, чтобы не слышать его предсмертного хрипа. Всего трясет от злости,

а в груди недоброе ощущение, что просто воспользовался силой и убрал опасного конкурента. Все-таки для того, чтобы добиться того, чего он достиг, приобрести столько сторонников, обрести такой вес в обществе, для этого надо иметь стальную волю, изворотливый ум, лисью хитрость, предельную работоспособность и постоянно держать перед собой четко определенную цель, не отвлекаясь ни на какие соблазны.

Понятно, почему леди Бабетта рекомендовала его привлечь на свою сторону. Но я все-таки не настолько политик. Или не целиком политик, я еще и рыцарь.

За окном странный рассеянный свет, словно луна стала втрое крупнее. Бледный с зеленоватым оттенком, я ощутил холод и удивился, первая половина ночи почти такая же душная и жаркая, как и день… затем холод впился острыми иглами, я успел подумать, что холод возник внутри меня, а воздух все еще теплый, инстинктивно отшатнулся и отпрыгнул в сторону под защиту стены.

Сквозь комнату пронеслось нечто светящееся зеленым, ударилось в каменную стену напротив. Я услышал неприятный хлопок, словно кто-то с силой швырнул большой ком мокрой глины. На камнях расплылось пятно грязно-изумрудного цвета, начало стекать, но постепенно втянулось в щели и пропало из виду.

Дверь распахнулась, вбежали два стражника с обнаженными мечами наготове.

– Ваша светлость?

– Тоже почуяли? – спросил я. – Да, какая-то гадость прошила весь дворец насквозь, словно он из дыма. Но вы вряд ли чем поможете, так что топайте на пост.

Они поспешно исчезли, я долго щупал камни, пытался заглянуть в щели, но, похоже, эта странная субстанция в самом деле пошла по прямой дальше.

Даже не уверен, что кто-то целился именно в меня.

Ложиться уже не стал, на востоке разгорается зарево рассвета, слишком насыщенное багровыми тонами, больше похожее на закат. Две большие чашки крепкого кофе, сладкого и горячего, встряхнули, по мозгам словно прошлись мокрой тряпкой, убрав пыль, я зарычал, передернул плечами, будто перед схваткой, осторожно приоткрыл дверь и выглянул в щелку.

Придворные, зевая и потирая глаза, тянулись к моим покоям, там сэр Жерар позволит им войти и присутствовать при туалете майордома. Пока даже он не знает, что их сюзерена там нет…

В самом зале народ постепенно прибывает, сбиваются в кучки, справляются о здоровье, беседуют, обмениваются сплетнями. Дворец для них что-то вроде лавочек возле домов или элитарного клуба, куда можно прийти пооттягиваться среди себе подобных.

Отдельно кучкуются женщины, в числе первых явилась леди Хорнегильда, ее поздравляют, целуют, обнимают и, как мне кажется, стараются втереться в подруги.

Она все еще держится неуверенно, хотя в прошлый раз сумела собраться и отвечала мне довольно живо, демонстрируя те

качества, которые я предпочитаю видеть: живой ум, независимость, сметливость…

Сэр Жерар открыл дверь моих покоев и скрылся за нею, я решил, что после этого все могут припереться уже сюда, в кабинет, вышел сам. Придворные тут же повернулись в мою сторону и застыли в церемониально-танцевальных поклонах.

Леди Хорнегильда присела в реверансе, с утра бледна, словно вампирша, лишь на скулах легкий аристократический румянец, да еще не могу оторвать взгляда от этих странных глаз, слишком прозрачные, у меня всякий раз по спине мурашки. Зрачки совсем крохотные, словно радужную оболочку прокололи тонкой иглой, а там в глубине вечная звездная ночь.

– Леди Хорнегильда, – сказал я.

– Ваша светлость…

– Следуйте со мной, – велел я.

Она послушно выпрямилась.

– Как прикажете, мой лорд.

– Святые слова, – сказал я с чувством. – Их больше всего любят слышать мужчины от женщин.

Она шла рядом, бросая на меня осторожные взгляды.

– Рада, – сказала она осторожно, – что угодила вашей светлости…

– Я тоже рад, – сказал я деревянным голосом, – что вы выглядите. Ага, выглядите очень хорошо. Чувствуется, что отоспались, как целое стадо кабанов.

Она взглянула быстро и немножко трусливо, еще не знает, какой линии поведения придерживаться, но если майордом изволит острить в грубой мужской манере, то надо, видимо, соответствовать или как-то поддерживать разговор, и она ответила жеманно-светским голосом:

– Фи… Я во сне летала среди огромных цветов, было так хорошо, потом появились вы, сэр Ричард…

– Ого, – сказал я с удовольствием, – и чем мы немедленно занялись?

– Ничем, – отрезала она. – Я сразу же с криком проснулась. Кошмар какой-то! Вы хоть ночью от меня можете отлипнуть?

Я пробормотал в духе легкой пикировки:

– Да я вроде бы и днем не очень-то пристаю…

– Так то днем, – заявила она гневно, уже входя в роль. – Вы хитрый! Днем я могу дать сдачи, так вы начали появляться среди сна, когда я вся разосплюсь, уже тепленькая и такая податливая, что сама себе удивляюсь…

– Тепленькая, – согласился я, – совсем хорошо. Я это люблю! И что, мы так и ни разу…

Он бросила на меня злобный взгляд.

– А вы что, сами ничего не помните?

– Да ночью все помню, – пожаловался я, – но просыпаюсь, все как рукой снимает. Сразу политика, экономика, инвестиции, долгосрочное планирование…

Она смотрела с недоверием и обидой.

– Врете! Все мужчины врут.

– Я не просто мужчина, – подчеркнул я, – а майордом! Это значит, мне врать просто положено в интересах нации и суверенитета. Это даже не вранье…

– А что?

– Политика, – объяснил я, – высокая политика.

Она кивнула, лицо без всякого перехода стало серьезным, а глаза внимательными.

– Сэр Ричард, – произнесла она совсем другим голосом, – а у вас непростая жизнь.

– Я сам непростой, – ответил я галантно. – Жаль оставлять вас, милая леди, но, увы, труба зовет. В смысле долг. Вроде бы и не занимал ни у кого, а вот должен. Страшно подумать, всем должен! Прямо с момента рождения.