Ричард Длинные Руки – курфюрст
Шрифт:
— Принц Дуглас пошел в отца… и дальше.
Я тоже посмотрел по сторонам.
— Я буду очень признателен, если посвятите меня в детали. Это в интересах вашего короля, чтобы я не наломал дров и не нанес ему ущерба как незваный гость.
— Хорошо. Но только пусть это знание останется с вами.
— Клянусь.
Сын принца Роднерика, Дуглас, как услышал я дальше, отличается весьма свирепым нравом, не знает удержу в желаниях, он жесток и нетерпелив, постоянно подбивает отца взять власть в королевстве в свои руки и занять трон. У него уже свои сторонники,
— Дела… — произнес я озадаченно, когда он закончил и посмотрел на меня почти с отвращением за то, что я знаю теперь неприятные секреты королевской семьи. — Сэр Клифтон, благодарю вас за доверие. Уверяю вас, я помню добро, которое мне делают или оказывают. Как и зло.
Со стороны дворца в нашу сторону бежал, размахивая руками, слуга из дворца.
Увидев, что мы его заметили, перешел на шаг, выпрямляя спину и надевая на лицо выражение достоинства королевского слуги, с трех шагов поклонился.
— Сэр Клифтон… вы можете пригласить гостя Его Величества на аудиенцию.
Клифтон кивнул.
— Передайте, сэр Ричард прибудет немедленно.
Слуга удалился обратно, я сказал мрачно:
— Как хорошо, когда за тебя все решают!
— Разве вы не этого хотели? — спросил сэр Клифтон.
— Этого, — заверил я. — Но побурчать же можно?
Фальстронг был мрачен и выглядел утомленным до чрезвычайности. Такому бы лечь и отоспаться, но я со своим избирательным гуманизмом человека высокой культуры сделал две чашки крепчайшего кофе, одну придвинул по столу к нему.
— Рекомендую, Ваше Величество.
Он с недоверием смотрел, как я в несколько жадных глотков почти осушил свою, осторожно взял, принюхался, хотел отставить, но решился попробовать, прислушался к ощущениям, сделал второй медленный глоток.
— Та-ак, — сказал он мрачно, — не зря мне казалось, что у вас есть еще какие-то трюки.
— Ваше Величество, — смиренно ответил я, — мне бы хотелось, чтобы их было больше. И как бы… помощнее. Тогда не стоял бы жалким просителем со шляпой в руках на пороге вашего дома.
Он мелкими глотками отпивал горячий кофе, обжигался, но глаза уже заблестели, а в усталом голосе появились свежие нотки.
— Вы не жалкий, — возразил он. — Человек, у которого в кармане целое королевство на берегу океана, не может быть жалким.
Я вздохнул, допил кофе.
— Ваше Величество… вся сложность в том, что вы, будучи на троне, который вам передал ваш отец, а ему — его отец, не учитываете, что я… в седле, а не на троне. Разница в том, что я сижу там крепко, пока побеждаю. За мной идут как чистые души, жаждущие дать счастье всем людям на свете, так и обозленная и обездоленная беднота. Им я раздаю земли в захваченных областях и тем самым привязываю к себе. Вы можете потерпеть поражение, можете потерять любые земли, но вы все равно король, и трон останется под вами. Я же могу потерять и Сен-Мари, если
Он снова помрачнел, тяжело вздохнул.
— Скажу откровенно, сэр Ричард… разговор у нас в Совете был очень нелегким.
— Сыновья? — спросил я.
Он нахмурился.
— Если бы только…
— Члены Совета?
— Представьте себе, — ответил он все так же хмуро. — Я в меньшинстве. Не только мои сыновья, а я их еще в детстве ввел в Тайный Совет, чтобы учились управлять королевством, но и мои советники против войны с Турнедо.
— Даже… мудрые? — спросил я с расстановкой.
Он понял, кивнул.
— Даже они. Мне кажется, понимают, что я прав, однако теперь все побаиваются моих сыновей. Оба старшие ждут моей смерти, чтобы сесть на трон. Только Эразм, младший, всегда на моей стороне и жаждет, чтобы я оставался на троне вечно. И вообще он меня любит, но Роднерик и Марсал теперь возражают мне на каждом шагу, сколачивают группы при дворе…
— Может быть, — предположил я участливо, — только для борьбы друг с другом?
Он опустил взгляд, пальцы нервно побарабанили по столешнице.
— Да, конечно. Так вот, мне нужны весьма увесистые доводы, чтобы склонить их на свою сторону. Хотя я и король, но не тиран. Я сперва добиваюсь согласия в Тайном Совете, лишь потом объявляю о своем монаршем повелении…
— Мудро, — сказал я. — Еще кофе?
Не дожидаясь ответа, я сосредоточился, Фальстронг чуточку напрягся, когда перед ним появилась большая чашка с черной жидкостью. Такая же точно возникла передо мной, я взял ее жадно обеими руками и пробормотал:
— Во имя Отца и Сына и Святаго Духа… Ох, как хорошо…
Он посмотрел, как я пью, вздохнул и сделал большой глоток, малость обжегся, но взбодрился, сказал с неопределенным чувством:
— Я слышал, вы — паладин… Но это точно дар от церкви, а не от врага рода человеческого?
— Нет-нет, — заверил я, — его самого приходилось угощать…
Он поперхнулся, я засмеялся и заверил, что пошутил, он пробормотал раздраженно:
— Ну и шуточки у вас…
— А что не так? — спросил я невинно. — Церквей я здесь не заметил вообще, священников нет… Что вас так уж смущает в общении с дьяволом?
Он сказал твердо:
— Когда все прятались по лесам и думали только, как бы дожить до рассвета… было не до строительства церквей. И даже тогда, когда Тьма ушла, а нам пришлось отстраивать сперва землянки, чтобы не замерзнуть суровой зимой. А потом спешно распахивали заросшие бурьяном земли, чтобы не помереть с голоду. Вот так и получилось, сэр Ричард, что все еще руки не доходят… но когда-то строить церкви начнем!
— Опасно откладывать на потом, — предостерег я. — Куда не пускают Бога, туда приходит дьявол. Ладно, сейчас и мне как-то не до таких высоких материй, мне бы выжить, а для этого мы всегда готовы и черта в задницу поцеловать… Чем можно склонить чашу весов в нашу сторону?.. Нашу, если вы на той стороне, что желает обуздать аппетиты Гиллеберда?