Ричард Длинные Руки – оверлорд
Шрифт:
Я поклонился и ответил с легкой улыбкой:
– Общество изобрело три способа держать людей в рабстве: насилие, деньги и свобода.
Он вскинул брови, в глазах безмерное удивление:
– Сэр Ричард! Вы серьезно?
– Как никогда более, – заверил я.
– Но как… свобода… может…
– Это самые тяжкие оковы, – сообщил я таинственным шепотом. – Как для людей знатных, так и для последних простолюдинов.
Он выглядел озадаченным, как и мои друзья за столом, задумался, брови сдвинулись, проговорил нерешительно:
– Знаете
– Еще бы, – согласился я. – В том-то и фишка, чтобы человек добровольно самовыжимался! Так всегда можно выдавить последние соки. Это называется демократией.
Он задумался, а взгляд, который бросил на меня, был странным.
– Наверное, – проговорил он нерешительно, – у вас очень мудрые советники…
Я спохватился, что-то я разошелся, усы и борода вот-вот совсем отклеятся, самодовольно улыбнулся и ответил жирным голосом:
– Вообще-то, в основном, это они все и делают. Не рыцарское это дело – хозяйством заниматься! Просто память у меня хорошая.
Он с облегчением вздохнул:
– Фу-у-у… а то я уж такое начал думать! Да, мудрые у вас советники. Я рад, что отношения между нашими королевствами станут теснее… Кстати, Его Величество закончил большой прием. Теперь можно и…
– …расслабиться?
Он вскинул брови, обдумывая новое слово, посмотрел на меня несколько странно, словно я предложил расслабить сфинктер.
– Нет, теперь очередь малых приемов. Он послал меня, чтобы я чуть погодя привел вас.
– Чуть погодя – это сколько?
Он усмехнулся:
– Уже прошло. Пойдемте. Заканчивайте пир без нас, сэр Калантраф и сэр Сервиль! Еще увидимся.
– Вы прямо к Роджеру? – спросил маркиз.
– Да, – ответил сэр Эбервиль.
Мы покинули стол, я подумал с усмешкой, что это мы все сэры, а вот королей и слуг называют по имени, а не по фамилии. И без всяких титулов. Две, так сказать, крайние ступени общественной лестницы.
Сэр Эбервиль вел меня через залы, ему кланялись, он отвечал разнокалиберными поклонами: от небрежного кивка до поясного, кому-то вообще не отвечал, с кем-то перекинулся понимающими взглядами, двоим вообще бросил пару непонятных мне, но понятных им слов.
Я подумал невольно, что короли знают о делах своих министров не больше, чем рогоносцы о делах своих жен. Хотя, впрочем, если в целом все выигрывают, то почему нет?
Глава 2
В небольшом, но роскошном кабинете Роджер… нет, все-таки язык не поворачивается его так называть, хоть это и правильно, – восседал в огромном кресле, подложив по бокам и под спину подушки, уже без короны. Расшитый золотом королевский камзол сменил на некое подобие толстого домашнего халата, теплого и уютного.
Перед ним низкий столик, на широких тарелках пироги, медовые соты, желтые куски кристаллического сахара.
Я
– Садитесь, сэр Ричард. Надеюсь, вы не против, что поговорим вот так?.. Сэр Эбервиль, вы тоже садитесь.
– Помилуйте, – воскликнул я. – Конечно же, королю столь мудрому и зрящему всех насквозь, вовсе не требуются толпы советников! Сэра Эбервиля вполне достаточно.
Король усмехнулся, его прищуренные глаза зорко наблюдали, как я сел, поза многое говорит о человеке, какой держу морду лица, ведь если я рискнул лично явиться на переговоры, то мню себя великим дипломатом…
Эбервиль присел в сторонке настороженный и осторожный, стараясь не привлекать к себе внимания.
– Итак, сэр Ричард…
Я сидел, выпрямив спину, подчеркивая, что я молод и не имею права разваливаться в кресле перед старшим, смотрел твердо, но почтительно.
– Итак, сэр Ричард, – проговорил король Роджер задумчиво, – вы прибыли как гроссграф Армландии. По дороге вы где-то поймали рыбу святого Икариуса… о которой все наслышаны, но никто не видел. Каждая чешуйка этой рыбы – сокровище! Не говорю уже обо всем остальном. Вы так богаты или… это незнание?
Я поколебался, очень хочется снова соврать в том же духе, что у нас это вроде селедки или вообще килька, но король явно поумнее стражников, я развел руками:
– Ваше Величество, я слишком занят был стяжанием боевых подвигов.
– И не знали про эту рыбу?
Я покачал головой:
– Я же рыцарь, Ваше Величество. Мое дело – воинские подвиги. А теперь вот еще и защита рубежей. Я прост и благороден, потому хочу сразу понять: с кем дружить, с кем придется воевать.
Он кивнул, глаза продолжали изучать мое лицо.
– А что вы предпочитаете сами?
Я произнес твердо:
– Ваше Величество, скажу откровенно, я хотел бы безопасности на границах Армландии, стабильности внутри и процветания торговли.
– А подвиги?
– Подвиги, – ответил я, посмотрев ему в глаза предельно честным взглядом, – благороднее стяжать, ратоборствуя с исчадиями. Один только Орочий Лес даже не знаю, как чистить будем! Но – надо. Не говорю уже, что вся Армландия в таких местах, куда люди страшатся совать нос. А это ущемляет мое как рыцарское, так и гроссграфье достоинство.
Он кивнул:
– Естественное желание, сэр Ричард. Правда… – Он замялся, рассматривая меня со всем вниманием.
– Что, Ваше Величество? – спросил я настороженно.
– А где заверения в желании железом и кровью укрепить Армландию и продолжить завоевания?
Я отмахнулся как можно небрежнее:
– Ах, Ваше Величество, что упоминать о таких пустяках? Надо будет, прибегнем и к силовым вариантам. Но гораздо важнее укрепить экономическую составляющую.
Эбервиль молча поглядывал то на короля, то на меня, но помалкивал. Пока разговор течет плавно, затычка не требуется.