Ричард Длинные Руки – паладин Господа
Шрифт:
– К лесу! – крикнул я.
Гендельсон развернул коня, мы помчались со всей мочи. Дракон опасен даже не огнем, для этого ему пришлось бы снизиться, а на этот случай у меня молот, но вот дротики наездник может метать с любой высоты.
Наши кони неслись, как птицы. Я пригнулся к луке, и вдруг глаз уловил искорку среди зелени. И тут же еще одну…
– Там зарги! – закричал я. – Поворачивай! За мной, вдоль леса!.. Не приближайся…
Гендельсон послушно повернул, мы сделали широкий полукруг и понеслись вдоль леса, постепенно удаляясь от темной стены деревьев. Среди листвы раздался
Дракон снова взмыл, обошел по кругу и снова распластал крылья прямо над нашими головами. Наездник даже не стал бросать дротики. Я все понял, когда заметил, как он машет руками. Да и сам дракон с растопыренными крыльями хороший ориентир, видно, где нас искать.
Ощущение было такое, что мы мчимся по бескрайнему полю, а там появляются кучки заргов. Потом я понял, что это те, кому не нашлось места в огромном лесу, расположились на полуденный отдых под открытым небом, где не отыскать даже веток для костра.
Я на ходу бросал молот, рубил мечом, мы неслись почти вслепую, пока Гендельсон не увидел вдали развалины громадного строения… или же просто рассыпавшуюся от старости гору. Он указал мне молча, я кивнул и снова метнул молот. Наши кони храпели, мчались во весь опор. Я оглянулся, заводные не отстают на длинном поводе, земля гремит под их копытами, в глазах ужас, будто знают, что зарги коней едят живыми.
Еще одна группа абсолютно одинаковых существ поднялась с земли, мы уже не могли свернуть, врезались, стоптали. Я рубил в обе стороны, слышался лязг, крики, дикий крик раненого коня. Оба заводных коня остались в лапах заргов, но мы вырвались, руины все ближе. Теперь видно, что это не развалины древнего замка, а заброшенная крепость, начали строить и бросили на полдороге…
С камней поднялись пятеро широких массивных заргов. Я метнул молот, с мечом налетел на второго, молот поймал и ухитрился бросить еще раз. Гендельсон героически рубился сразу с двумя, я слышал сильнейший звон железа по железу, меч у него выбили, щит тоже выбили, но я сразил своего противника, бросился сзади и совсем не рыцарским ударом в спину свалил четвертого.
Последний повернулся, вскрикнул и, бросившись моему коню под брюхо, перекатился там ловко, вскочил и понесся с невиданной прытью навстречу той массе, что неслась за нами следом.
Я попробовал направить коня по камням, конь оступался, жалобно ржал. Гендельсон сполз с коня, я надеялся, что его уже зарубили насмерть, но он с усилием подобрал меч, на щит сил не хватило, повернул ко мне озабраленную голову.
– Сэр Ричард… коней придется оставить…
Я молча сорвал с коня мешок с моими драгоценными мечами, свистнул, заорал:
– Пошел вон! Да поскорее, зарги идут, тебя сожрут без соли!
Вороной, словно поняв, сорвался с места в галоп. За ним понесся конь Гендельсона, а мы бросились по камням наверх. Глыбы с округлыми краями, словно морские валуны, что можно строить из таких, непонятно. Гендельсон спешил впереди, потом я его обогнал, но почему-то стало неловко, остановился, пропустил его карабкаться
Часть III
Глава 28
Небо нависало все ниже, ветер дул холодный, северный. Странно чувствовались влажные теплые струи, словно неведомый водоворот захватывал и смешивал разные потоки. За спиной высились пятиметровые стены из крупных блоков. Будь у меня скоростной арбалет, да еще с дальностью стрельбы на километр, был бы смысл укрыться там и держать оборону…
– Похоже, – крикнул я, – мы, как кур во щи. Или в ощип, все равно, попали…
– Дождемся ночи? – прокричал он сверху.
– А что ночью?
– Ну, ползком…
Умолк, поняв, что сморозил дурь. Заргов здесь как грязи, весь юг, казалось, двинулся на завоевание севера. Лемминги чертовы, перенаселение или саранча урожай поела, что все двинулись в поход, пассионарии, видите ли, пламенные…
Первые зарги набежали довольно безрассудно. Я трижды метнул молот, а потом еще троим раскроил головы. Остальные попятились.
Гендельсон залез повыше, оглядывался по сторонам, прокричал, что проклятые зарги и на той стороне, целый лагерь. Я стиснул челюсти, в голове стучит какая-то злая мысль, но мыслить некогда, не до мысления, я как загнанный зверь вертелся в своем узком проходе. Место удобное, выше подниматься бессмысленно, там шире и придется драться с десятком, а здесь по одному… если только не зайдут сзади. А что им помешает зайти, Гендельсон?
В небе коротко громыхнуло. Далеко впереди разрасталось грозовое облако. Почти у самого горизонта виднеется темная струйка, что соединяет низкие тучи и притихшую землю. Потом струйка вверху стала шире, превратилась почти в воронку, снова вытянулась в жгут…
– Смерч, – сказал я зло. – Только его не хватало.
Гендельсон насторожился.
– Это что за слово?.. Или это имя того дьявольского существа, что было выпущено нечестивыми магами?.. Вот уж действительно мерзкое имя, достойное дьявольского отродья!
– А что за маги его выпустили? – спросил я.
Он пожал плечами.
– Никто не знает их имен. Известно только, что они колдовали долго и гадко. У них были целые города колдунов, им служили гигантские механизмы… Однажды дерзнули состязаться с нашим Господом Богом и тоже совершить акт творения, безумцы! Как будто это уже не проделывал раньше дьявол, но самое лучшее, что он смог сделать, это обезьяну – карикатуру на человека…
Он умолк, я спросил вежливо:
– А этот смерч при чем?
– Как при чем? Человека им создать не удалось, ибо Господь, возмущенный такой дерзостью, метнул молнию в их город. Начались пожары, у колдунов разверзлась земля и появился адский дух, который их неверными чарами был навечно заключен в грозовые тучи. Он летает над землей, выискивая, где досадить человеку. Обрушивает град, а иногда и сам спускается на землю в виде вот такого черного столба…
Трое заргов начали подбираться между камней. Теперь понимают мощь молота, даже, похоже, понимают не только его силу, но видят и слабость. Остановились, подзывают других, потом ринутся скопом… И тогда молот уже не спасет.