Ричард Додридж Блэкмор - Лорна Дун

Блэкмор Ричард Додридж

Дядюшка Бен, однако, не унимался.

– Ага, молчишь! Хочешь, чтобы я тебе и далее толковал про то, как моя бедная Рут любит тебя, хочешь потешить свое тщеславие. Есть ослы, считающие, что ты — самый красивый мужчина в Англии. Из этого сле­дует только одно: нынче все английские девушки — у тво­их мог!

Это уж было слишком. Не сказав ни слова, я покло­нился старому джентльмену и вышел. Однако, когда я отправился за своей лошадью, в дверях конюшни меня встретила заплаканная Рут.

— До свидания, дорогая,— промолвил я, когда она при моем приближении отвернула головку в сторону.

— Ах, кузен Ридд, — сказала

Рут,—вы сами не представляете, сколько горя и боли оставите здесь после себя. Неужели вы не видите, что дедушка нынче раскапризничался, как ребенок? Поверьте, не пройдет и четверти часа, как он будет злиться на себя за то, что обошелся с вами так дурно. Это раньше он был твердым, как кремень, а нынче он так размяк, что за его колкостями и резкостями раскаяние следует почти тотчас же.

Ну что мне оставалось делать? Я снова завел лошадь в стойло, задал ей еще одну меру овса, и гнев мой понемногу улегся. Я вернулся домой вместе с Рут.

Дядюшка встретил меня с деланным равнодушием. Я извинился перед ним за то, что, возможно, чем-то обидел его по нечаянности, и дядюшка в знак примирения послал Рут в погребок за бутылкой вина.

Поскольку времени рассиживаться у меня уже не бы­ло, бутылку мы распили сразу же и безо всяких церемоний. Это явно развязало язык дядюшки, и после трех-четырех стаканов он пододвинул свое кресло поближе ко мне и выслал Рут из комнаты, придумав для нее какое-то поручение.

— Пью, Джек,— провозгласил он, — за твое здоровье и за то, чтобы у тебя была добрая и послушная жена.

— Пью, дядюшка, — подхватил я, — за ваше здоровье и здоровье дорогой Рут. Живите долго, чтобы перепробовать все вина в вашем погребке. За вашу жизнь и ваше здоровье, сэр!

— А теперь, Джон, послушай, что я тебе скажу и не перебивай меня, — сказал дядюшка, кладя мне на колено свою морщинистую руку. — Я не пытаюсь силой затащить тебя под венец с Рут, и в то же время, если у тебя на нее есть виды, то я не против. Попомни мое слово: такой случай редко выпадает парню из твоего сословия. (Дядюшка Бен смотрел на фермеров свысока). В любом слу­чае, я решился доверить тебе свою тайну, решился по двум причинам. Во-первых, мне стало невыносимо носить ее в себе в одиночку, и, во-вторых, я знаю, что если ты пообещаешь, то слово твое верное. Более того, ты — мой ближайший родственник, — если, конечно, не считать жен­щин, — и ты как раз тот человек, который поможет мне в моем предприятии.

— Да, конечно, я помогу вам, сэр, — заверил я дядюш­ку с некоторой нерешительностью, боясь, что дядюшка втянет меня в какой-нибудь заговор, — если то, что вы задумали, не противоречит законам нашего королевства.

— Ха-ха! — Дядюшка прямо-таки покатился со сме­ху.— Ты, видать, думаешь то же, что и остальные, такие, как шпион Стикльз и вся его солдатня. Значит, мы про­вернули все так умненько, что даже самых близких людей обвели вокруг пальца. Даже ты не понял, чем мы занимаемся, хотя, как мне показалось однажды, ты устроил за нами слежку. А теперь скажи, паренек, как ты думаешь, кто это так страшно шумит по ночам в Эксмуре?

— Либо какая-нибудь ведьма, — ответил я, — либо сам сатана.

— А вот и нет! Все устроил старый дядюшка Бен!
– С этими словами дядюшка сбросил с колен шерстяной плед и встал передо мной в полный рост.

— Ах вот оно что! — воскликнул я, напрягая ум до пределов, отпущенных мне

природой. — Тогда капитан Стикльз был совершенно прав, утверждая, что вы бунтовщик, сэр!

— Конечно, совершенно прав. Разве такой проницательный человек, как Джереми Стикльз, может ошибиться в отношении такого старого дурака, как я? Ну что ж, пойдешь и посмотришь, Джон, какие заговоры мы плетем против государства. Отныне я доверяю тебе во всем. Толь­ко дай слово, что никому ничего не скажешь, а особливо - своей матушке.

 — Даю, — пообещал я, хотя, признаться, я не любил держать секретов от матушки. Однако меня разобрало та­кое любопытство, что я махнул рукой на свои правила, и, к тому же, в глубине души я был уверен, что мой дорогой дядюшка малость повредился в уме.

 — Ну-ка, плесни мне еще стаканчик, сынок, — просияв, воскликнул дядюшка. В эту минуту он помолодел лет на десять.— Ты станешь моим партнером, а с твоей силищей ты заменишь нам пару лошадей. Пойдешь со мной, посмотришь на мой «шум», паренек. С сегодняшнего вечера ты — богач.

— Но куда я пойду и где я это увижу? Где я найду это, сэр?

— Приходи, — ответил дядюшка, наморщив лоб, и я заметил, что в этот момент легкая тень сомнения все же пробежала по его лицу, — приходи на Топь Колдуна, — один, конечно, — я буду ждать тебя там завтра в десять часов утра.

Зная, что слово свое дядюшка держать умеет, я постарался прийти на следующее утро на Топь Колдуна в точно назначенное время. Место это произвело на меня крайне тягостное впечатление, и мне стоило больших тру­дов выбросить из головы мрачные мысли. Кстати сказать, перед тем как отправиться на утреннюю прогулку по бо­лотам, я загнал в ружье добрую дюжину крупных дро­бин.

Выйдя с Плаверз-Барроуз пешком и в одиночку, я предпочел добираться до места встречи кружным путем. Я тронулся в путь примерно в восемь утра, не сказав домашним, куда и зачем иду, и прибыл на то самое место, которое Джон Фрай когда-то описал моим сестрам и Рут.

 Я горел желанием проникнуть в самое сердце тайны (если таковая вообще существовала). Еще раз осмотрев ружье, я храбро двинулся вниз по крутому склону с твердой решимостью вогнать весь заряд в первую попавшуюся ведьму или чародея. К моему удивлению, все вокруг было тихо, и когда я дошел до края огромного черного болота, там не было не только дядюшки Бена, но и вооб­ще ни одной живой души, кроме меня. Чтобы как-то скоротать время, я засел в нишу ближайшей скалы и начал вспоминать старинные легенды, где так или иначе гово­рилось о болотах.

Глава 44

Эксмурская легенда

Давным-давно, в стародавние времена, поселился в наших местах злой колдун. Он построил на скале замок, выходивший сразу на восемь сторон света, и никто, ни человек, ни животное, не могли появиться на вересковом пустоши без ведома колдуна. Вздумай он убить и ограбить путника или отведать дикого быка или оленя на обед, стоило ему лишь навести на них свою волшебную черную книгу, как всякое живое существо, повинуясь колдовско­му зову, само приходило в замок чародея.