Рифейские горы
Шрифт:
– Он слаб ещё, господин, после всего... Простужен и хрипы в лёгких... Он может не перенести этот поход... Прошу вас, господин Наследник, не надо больше побо-ев... Второго такого раза он может не выдержать, господин...
– О, Лил...- Кэйдар рассмеялся без особого веселья, прикрыл глаза.
– Этот мараг хоть и варвар, но он не глупый... С ним можно просто поговорить... Без кулаков и плётки...
– Хватит, Лил, хватит о нём!- Кэйдар рукой закрылся, тыльной стороной ладони, снова рассмеялся.- Вам лучше думать о другом, о Рузале, например... А моего
Мы уезжаем сейчас, и, кто знает, можем и не увидеться больше... Этот мараг - не тема для последнего разговора.
– Да, конечно, господин Наследник, я понимаю.- Лил улыбнулся слабой и какой-то виноватой улыбкой. Какой он уже старый, этот человек, с горечью подумал Кэйдар. Это хорошо, что ему придётся остаться. Почему же тогда ты уступил Виманию? Проявил мягкость, несвойственную тебе уступчивость? А сейчас уже не изменишь своего решения, ты не привык идти против своих слов. Значит, пусть едет! Если так хочет... Но Лил останется во всяком случае!
Кэйдар отвернулся, пошёл по палубе к сходням. Лил догнал его, коснулся плеча, заставляя обернуться, и попросил вдруг, глядя прямо в глаза:
– Будьте осторожны, господин Наследник... Прошу вас за всех, кто едет с вами... Будьте осторожны...
– Конечно, Лил, конечно же!- Кэйдар улыбнулся, ободряющим и прощальным движением коснулся плеча Лила.- Мне пора идти... Меня уже ждут.
Они отъехали сразу же, не стали ждать, и так, пока управились, от дня только по-ловина осталась.
Кони, отвыкшие от простора, бойко ступали вперёд. Снег хрустел под копытами, ложился на головы, на плечи, на спины. Из-за этого снега корабли и река пропали почти сразу, растворились в снежном тумане.
Колонна из пятидесяти с лишним человек растянулась далеко вперёд. Кэйдар по-началу держался в середине, рядом с Велианасом, но, так же сгорая от нетерпения, как и его вороной тонконогий Сервус, помчался в начало колонны.
– Лидас! Мы здесь! Понимаешь, здесь?!- Подлетел с радостным криком, осадил жеребца так сильно, что тот присел на задние ноги, чуть не наступая на собственный хвост.- Вот они, эти горы! И мы здесь, среди них!..
Лидас совсем не разделял этой радости, был серьёзен и как будто чем-то озабочен.
– Что опять не так?- Кэйдар подъехал ближе, хмуря брови недовольно. Лидас не ответил, подбородком указал вперёд. Кэйдар перевёл глаза: Виманий и варвар были оба довольно далеко впереди, обсуждали что-то над развёрнутой картой.
– Выбирают дорогу,- пояснил Лидас.
– Ладно, это понятно,- Кэйдар кивнул нетерпеливо.- Но почему ты позволяешь ему так свободно ездить туда-сюда? Он у тебя там, а ты - тут! Рядом никого - один Ви-маний... А если он попробует сбежать? Ты же ничего не успеешь сделать... Лидас, ты, как всегда, такой беспечный!
– А куда он денется?- Лидас не понял, отчего вдруг так разозлился Кэйдар. Он не видел в этом ничего плохого. Мараг держался почтительно, был послушен, и, по всей видимости, не собирался никуда бежать. Да и куда здесь бежать? Справа горы, высо-кие, но слева ещё выше, их вершины совсем не различить,
– Когда он дёрнет, оставив нас одних, будет поздно принимать меры,- Кэйдар про-должал высказывать свои претензии, видя, что Лидас не воспринимает серьёзно его слова.- У него хоть руки связаны?
– Да. Ты же сам сказал держать его так.
Виманий развернул своего серого в яблоках мерина, подъехал к ним обоим.
– Мы будем пока двигаться вперёд, господин Наследник, мараг говорит, у этих скал есть проход...
– Эй, а ты давай, двигай сюда! Пошевеливайся!- крикнул Кэйдар, и варвар послуш-но затрусил назад. Остановил кобылу в метре от своего господина. Ни словом, ни поклоном не поприветствовал.
Кэйдар взглядом его смерил, раздражённым и возмущённым одновременно.
– Разгуливаешь, где хочется, без всяких забот!- Вырвал поводья из рук марага, кинул их Лидасу с приказом:- Привяжи к своему! И чтоб он всегда был рядом! На твоих глазах!
Виманий и Лидас переглянулись, проводив Кэйдара глазами. Айвар же понимающе усмехнулся, ни никто из них не заметил этой усмешки.
* * *
Для ночлега выбрали небольшую ложбинку между скал, с виду показавшуюся менее заснеженной.
Айвар сидел на корточках, привалившись спиной к камню, в плащ закутался как можно плотнее, набросил на голову капюшон. Со своего места смотрел, как аэлы готовятся к ночи: разводили костры, вырубали редкий кустарник и небольшие коря-вые деревца, расчищали снег, связывали между собой лошадей, укрывали их попо-нами, развязывали тюки с сеном и с едой. Со смехом, с шутками, без суеты и спеш-ки. Все знали друг друга, работали слаженно.
Глядя на них, Айвар всё острее чувствовал своё одиночество. С ним никто не раз-говаривал, к нему никто не подходил. Вообще-то, он и сам не напрашивался в ком-панию. Это были враги, и по-другому он не мог к ним относиться. Их он и собирался бросить в горах с самого начала. Сейчас, когда Лил остался на корабле, можно было рискнуть. Но Кэйдар теперь осторожничал, глаз буквально не сводил. Держался весь день поблизости. Стоит только вспомнить тот случай с поводьями.
Руки, в течение всего дня связанные в запястьях верёвкой, устали и болели невы-носимо. Неужели Кэйдар и дальше собирается держать тебя так? И есть хотелось сильно. Обычно Айвар получал, пока плыли, свой хлеб и воду один раз, в полдень, но в этот день за всей суетой и сборами о нём забыли. Когда хотелось пить, он не-сколько раз на ходу пожевал снега, но от этого ещё сильнее свело желудок.
А аэлы варили кашу с бараниной, пекли хлебные коржи в низких больших сково-родах, поставленных прямо на угли. Запах хлеба с пряностями и аромат варёной солонины стлался по низине, Айвар чуть слюной не захлебнулся. Смотрел, пока аэлы ели, сидя вокруг костров к нему спиной. Про него самого так и не вспомнили.