Рифейские горы
Шрифт:
– Ты что делаешь? Прыгать, что ли, собрался? Да пойду я с тобой, пойду! Куда ты, туда и я... Вместе пробовать будем, только глупостей не надо больше, ясно тебе!- Он говорил, умолял почти, глядя на Кэйдара сверху, придавливал его руками, навалив-шись всем весом. Кэйдар лежал на спине, не пытался столкнуть его с себя, тыльной стороной руки закрывал глаза, точно солнечный свет слепил его.
– Мои глаза... Отец Небесный!.. Мои глаза...- Медленно отнял руку от лица, и Ли-даса поразили стоящие в его глазах слёзы. Это от них, наверное, прямой взгляд Кэй-дара казался остекленевшим.
–
Там на голых камнях, на склоне отвесного обрыва поднималась вверх корявая до невозможности сосёнка. Упорное деревце, цепляющееся за жизнь голыми корнями, но оно и нравилось Кэйдару этим своим упорством. А сейчас... Сейчас он не мог разглядеть его на фоне тёмно-коричневых скал. Он вообще перестал различать камни по ту сторону пропасти. Все они сливались в один чёрный фон. Глаза видели лишь хорошо освещённые предметы и то, что находилось достаточно близко.
– Я слепну... Боже мой, я слепну...
Кэйдар закрыл лицо обеими руками, отвернулся от Лидаса, спиной к его изумлён-ному вопрошающему взгляду.
– Да ты что?! Какая слепота может быть? С чего бы это вдруг?..
Кэйдар никак не отозвался на эти слова, его плечи вздрагивали, как от рыданий, и это особенно испугало Лидаса. Он понял тогда лишь - это не шутка, это правда всё! Кэйдар действительно теряет зрение.
Это всё от той чёрной пелены, на которую он пожаловался лишь однажды. Это всё из-за неё! Но что тогда делать теперь? Чем-нибудь можно помочь? Или уже поздно?
– Почему?! За что мне всё это?! Что я сделал такого?- Кэйдар резко обернулся к Лидасу, крикнул с таким отчаянием, с такой болью, что его пожалеть было впору.- За что Солнцеликий лишает меня Своего света?! За что?!
– Может, ещё можно что-то сделать? Как-то помочь?- предложил Лидас, сочувст-вующим взглядом встречая страдающий взгляд Кэйдара.- Может, эта слепота как-то лечится?
– Как?!! Ты сам подумай, кто меня лечить возьмётся? Здесь? Здесь - среди этих?.. Кому тут есть дело до нас? Никому!..
– Ну меня ты хотя бы видишь пока?- Лидас удержал Кэйдара за плечи, не давал ему снова повернуться к себе спиной.
– А что толку? Ну, вижу...
Лидас пристально смотрел Кэйдару в глаза, будто мог вот так, просто, увидеть, разглядеть причину начавшейся слепоты. Нет, он ничего не видел! Да и ничего в глазах его родственника не изменилось, они такие же, как и прежде: глубокие, чёр-ные, с очень тёмной радужкой, почти сливающейся со зрачком. Они были такими же, как у Айны, красивыми, пронизывающими до самого сердца. Этого взгляда все рабы боялись до дрожи, мало, кто мог его выдержать, взгляд будущего Правителя Импе-рии.
– Когда против света, то вижу... А дальше... Дальше - всё, одна чернота... Всё сливается...
– Это пройдёт!- попытался обнадёжить Лидас.- У тебя же уже так бывало, да? Ты сам рассказывал...
– А сейчас не проходит!- перебил его Кэйдар, отталкиваясь.
Они молчали довольно долго. Лидас рядом сидел, голову ломал, не зная, как по-мочь, чем обнадёжить. А Кэйдар вдруг спросил глухим, еле различимым голосом:
– Как я теперь назад вернусь? Если я совсем ослепну... Что тогда?
– Я с тобой буду, я же сказал. Я помогу! А это... это пройдёт всё!.. Я ещё варвара спрошу... Может, он знает, как помочь?.. Может, та вода его поможет...
– Варвара?! Марага?!- Кэйдар на ноги вскочил одним стремительным прыжком.- Его - просить?!! Не смей, ясно тебе! Я запрещаю!.. Про меня ему рассказывать...
Лидас растерялся, моргнул раз-другой, но ни одного слова, слова, способного убе-дить Кэйдара, в голове не успело оформиться, - а Кэйдар отошёл, он хотел сейчас один побыть. Сел, привалившись спиной к камню, подтянув к груди одну ногу, по-ложив на колено руку с безвольно повисшей расслабленной кистью. Голова склони-лась так низко, что волосы лицо почти до подбородка закрыли. Бедняга, он сейчас был в таком состоянии, что готов был расплакаться. И Лидас не осудил бы его за эту слабость. Никогда на свете!
Такого и врагу не пожелаешь. А тут, все неприятности на одного. Этот плен по-зорный, столько смертей на совести, и теперь ещё и слепота эта.
Нет! Не может быть такого, чтобы всё разом! Это же никому не под силу пере-жить, даже Кэйдару с его упрямым сильным нравом. В такую минуту проще головой вниз в пропасть шагнуть, чем дальше жить.
Бедный, бедный Кэйдар!
А может, это ещё пройдёт? Не может быть, чтоб не прошло...
* * *
Но слепота не прошла. Кэйдар не мог различать удалённые предметы, слеп с каж-дым днём все сильнее. А Лидас смотрел на него и мучился от невозможности хоть как-то помочь. Он и так старался не оставлять его одного надолго, боялся, что в своём отчаянии Кэйдар и на самоубийство может пойти.
В последнее время он ещё больше замкнулся, избегал общения, молчал в ответ на вопросы, казалось, потерял желание жить. Вообще! Его невозможно было ничем расшевелить. Ни расспросами о прошлом, ни словами, полными бессильной на-дежды на чудо, ни тяжёлой работой.
В этот день с раннего утра они латали пролом в переносной ограде, сделанный ещё вчера вечером. Телята разбежались по всему лугу, их долго пришлось собирать и сгонять по загонам. Нашли всех, как думали поначалу, но когда пересчитали, оказа-лось, не хватает одной тёлки, глубокостельной, медлительной, вроде бы не способ-ной уйти далеко.
Управившись, Лидас начал таскать в поилки воду, он всегда нанашивал её днём, чтоб ледяная вода успела нагреться до вечера на солнце. А Кэйдар, взяв с собой небольшой топорик, отправился к северному склону подрубить дров для очага. Обе-щал вернуться к обеду, но где-то пропал.
Лидас уже доваривал просяную похлёбку, когда к нему заявились гости.
Дайвис и его дружинники, все верхом, но без оружия. "Наверно, на охоту, - поду-мал Лидас без особой радости,- завернуть решили с проверкой..."