Рик: Прогулка в небесах
Шрифт:
– Мы победили. Вы молодцы, я вами горжусь, - но долго я не мог оставаться серьёзным, и вновь улыбка нагло пленила всю площадь лица (представьте, как улыбаются уши).
– Это надо отметить!.. Тс - с - с, - резко приложил палец к губам, видя зарождающийся вопль радости.
– Это потом. А сейчас тихонечко погнали, по-быстрому заберём Приз.
Что значит "на крыльях радости"! Будь Сизиф менее депрессивен, вкатил бы свой камень одной левой. Ноги наподобие сапогов - скороходов едва - едва касаются пола - и то, скорее по инерции, чем необходимости. Дыхание еле поспевает за праздничным тамбурином сердца. Эх, бежать
В искомую точку мы прибыли скоро. Радужное настроение ещё не исчезло окончательно, но уже явственно собиралось на покой, и перфокарта улыбки, та бледная тень раннее расцветшего розового бутона, удерживалась благодаря исключительно спичкам и скотчу. А лёгкие основательно подвинули печень и прочие внутренние органы. Что поделаешь, как говаривал один мой знакомый, пацифист по части спорта: "Отсутствие зарядки по утрам, ещё не повод, чтобы бросать курить".
Многоугольный зал, небольшой и мрачноватый, без сомнения мог быть тем местом, к которому и стремились наши мысли и ноги. В центре возвышался пьедестал с символическим блюдом... Совершенно пустым.
Глава 9.
Моя бравая команда окружила место предполагаемого нахождения Приза, и принялась напряжённо буравить пространство, в тщетной надежде групповым взглядом воспроизвести что-либо более материальное, нежели воздух.
– Я чё-то не понял, - выродилось у меня недоумённо, - это за этой сковородой мы сюда неслись как угорелые?
– и с трудом оторвал взгляд от пустующего блюда, как принципиальный мясоед от чудесно парующей овсянки.
– Опоздали...
– уныло проронил Отвёртка. Глаза у него подозрительно покраснели, и он захлопал ресницами, пытаясь удержать скупую мужскую слезу.
Что называется, ушла электричка. А все остальные - в другую сторону.
– Спокойно, - подытожил я, а голос предательски задрожал, пытаясь изобразить вибратиссимо, как из небезызвестного Шопена.
– Как говаривал известный лётчик-испытатель Карлсон: "Спокойствие, только спокойствие. На любую домомучительницу есть своя канцелярская кнопка".
Непонятно только, кого я таким макаром успокаивал. Скорее всего, себя. Я повернулся к Мурло.
– Какое количество соперников ты насчитал на поле брани?
Мурло не стал уточнять, какое "поле", и кто там должен был "браниться", то бишь, ругаться, смысл он понял. Сообразительный малый. Пожалуй, постарше, чем я. Годочков на десять.
– Восемнадцать Румяного и семнадцать Русого.
– Остальные, скорее всего, не участвовали в игре "стенка на стенку", - продолжал я мыслить вслух.
– Следовательно, задача у них была другая.
– Замолчал, уставясь в пространство и привлекая внимание команды, уже начиная их ревновать к пустующему постаменту.
– Договориться между собой они не могли - это исключено. Значит, - вдохновенно закончил я, глядя на Мурло, - далеко они уйти не могли.
В условиях игры было оговорено, что достаточно одного игрока с Призом, пересекшего внешнюю границу Лабиринта, чтобы победа была засчитана его команде. Я не думаю, что это избавит от общения с разъярёнными проигравшими внутри коридоров. С другой стороны, вряд ли кто-то будет вносить победителя на пьедестал на носилках, или, ещё хуже, в белых тапочках.
Мурло отправил по пяти коридорам, выходящим из зала, разведчиков, выставил посты, а остальные произвольно разбрелись, не сильно, впрочем, удаляясь от центра. И мы стали ждать.
Муторное занятие. Голова напоминает кладовую, продукты в которой перекладывают с места на место, не в силах определить, на чём остановиться. И нечего добавить в закрома, и выбросить скоропортящееся невозможно - дверь заколочена снаружи. Это не мышка, сгрызшая зёрнышко вместе с портянкой и увильнувшая от двуногой ловушки в неприметный лаз. В общем, в основном моё внимание привлекли три полочки: куда меня занесло, бедный я бедный и...выпить бы. Причём, последняя магнитила глаза почти постоянно и активизировала такие выбросы желудочного сока, что я с трудом справлялся с его пережёвыванием.
Сказать, что я нуждался в лекарстве для дежавю, так нет. Просто очень хотелось потянуть боевые сто грамм за труды свои, снять стресс...А вообще, я решил, что не стоит особенно задумываться над окружающим, пытаться осмыслить, откуда растут ноги и чем это грозит. Дабы не повредить орган в месте стыка. Ну, в смысле, чтобы не перегреться. Как профессиональный любитель фантастики, я мог навертеть, нафантазировать такие теории и вариации космической цивилизации, что Карл Маркс со своим ленинизмом покажется обыкновенным марсианином, то есть практически соседом. Пусть всё идёт, как идёт. Люди меня окружают хорошие, странноватые слегка, но не думаю, что я в их глазах идеал нормальности. Женщин вообще стоит уложить под микроскоп и изучить с особым тщанием, хотя какой-либо пояс или докторскую в "этом" виде спорта я так и не сподобился заработать. Ну, а отсутствие выпивки можно как-то попытаться компенсировать - почудить там или пробудить иной азарт...
Мой блуждающий взгляд набрёл на объект, достойный внимания - недалеко на полу, подтянув колени к груди, сидела Розетта, внимательно разглядывая три зажигалки в руках. Сколько нежности было в её взоре! Чистый тебе ангелочек. Тонкие черты лица, аристократическая бледность, глазищи под выразительными запятыми бровей...Это ж надо, как постаралась матушка природа. Или кто у них тут, на небесах, старается? Впрочем, это не принципиально - даже яйцо выносить кто-то должен. Но не об этом речь. Очень уж хороша была воительница...
Я посмотрел по сторонам - нет ли поблизости Фиалки - слишком уж по-собственнически стал относиться ко мне этот божий одуванчик. Приятно, конечно, такое внимание, тем более, раньше меня не очень-то таким баловали. Но посморкаться я могу, в конце концов, в одиночестве?! А пройтись указательным пальцем в носу навроде шомпола? А изобразить лёгкий метеоризм - я не собираюсь целый день терпеть...Ладно, это всё к делу не относится. Не люблю, когда меня идеализируют.
Ничего, я потом с ней поговорю. Строго. Провинится. Придумаю наказание. Тапочки принести, например, или сделать массаж ступней.