Рики Макарони и Старая Гвардия
Шрифт:
Рики довольно быстро убедился, что Артур вовсе не преследует Дору. Похоже, он направлялся в гриффиндорскую башню. А по возвращении в штаб Рики обнаружил книгу в руках счастливой Бетси, рассыпающейся в благодарностях Эдгару.
Кое–чему его это научило. В послеобеденное время следующего дня Рики решил вообще не появляться в штабе. Давно пора было отдохнуть от уроков и прочих друзей, к тому же, профессор Стебль предоставила ему такой отличный повод.
В теплице было, пожалуй, даже жарко. Рассеянные в полумраке лучи придавали всему вокруг синеватый оттенок.
Внезапно он выключился из творческого процесса. Рики прислушался, и естественно, ухо уловило шорох, и не один.
«Здесь же растения, — напомнил он себе, — постоянно что-нибудь движется, сыпется…».
Но звук повторился. Создавалось впечатление, словно кто-то движется, с предельной осторожностью раздвигая стебли и листья. Рики быстро осмотрелся, но растения, свешиваясь отовсюду, существенно ограничивали видимость.
И вот снова зашуршало – гораздо ближе, очень тихо, но ни один листик не падает так долго. Юноша напрягся. Теперь уже не только слух – инстинкт говорил ему, что здесь находится кто-то еще, и этот кто-то продвигался к нему. Рики встал, не переставая пристально глядеть в ту сторону, откуда донесся звук, отложил карандаш и взялся за палочку.
Он постоял так несколько секунд, но беспокойство не развеивалось, а, наоборот, укреплялось. Медленно Рики направился вдоль рядов с кадками и рассадой. Запах свежей земли витал повсюду; ему вдруг подумалось, как плохо, что он не собака и не может положиться на нюх в неопределенных поисках.
Зато почти сразу его ухо уловило едва различимый, но явно посторонний шорох. Словно кто-то метнулся в сторону. Рики ускорил шаг, параллельно соображая, что будет, если беглец опрокинет что-нибудь. Ведь он отвечал за сохранность теплицы, коль скоро профессор доверила ему ключи.
Но и не мог допустить, что здесь околачивались без разрешения всякие невидимки. Он достиг того места, откуда ему был виден параллельный ряд. Это значило, что если действительно посторонний проник в теплицу, то теперь мог спрятаться только в углу. Но Рики внезапно остановился.
Со стороны замка доносились шаги. Затем – тихий, отчетливый звук открывающейся двери. Юноша вполне мог бы не расслышать его, увлеченный своим делом, просто сейчас его чувствительность обострилась. Со своего места Рики не видел вошедшего, и потому спросил, стараясь, чтобы голос его звучал ровно и равнодушно:
— Кто там?
— Это я, — ответил ему Дик. – Ты где?
Рассказывать, что он ищет здесь невидимку, показалось Рики как-то несолидно. Рики проводил друга к письменному столу, и сам вернулся к работе.
У Дика тоже дело продвигалось не сразу. Мельком поглядывая на друга время от времени, Рики замечал, что он исписал и исчиркал вдоль и поперек весь пергамент. Сам Рики на этот раз решил выполнить чертеж ядовитых щупалец, к которому прилагалось описание. Эта работа оказалась еще сложнее, потому что он постоянно забывал оставлять место для пояснений. Поэтому, наверное, Дик закончил раньше него.
—
Но он повторил это еще два или три раза, прежде чем закончил. Терпение Дика было на исходе. Тогда, по опыту зная, что это действует, Рики показал ему свой рисунок. Он помнил, что, видя результат, люди успокаиваются и уже не так сожалеют о потерянном времени, кроме того, это стало бы безопасной темой для разговора по дороге к замку. И, надо признать, в этот раз Рики остался доволен своей работой и напрашивался на комплимент!
Дик оправдал его ожидания и похвалил картинку.
— Можно, я посмотрю, что у тебя получилось? – в свою очередь, попросил Рики.
— Вот. Я переписал, но, наверное, переделаю, — небрежно произнес равенкловец, передавая Рики лист, на котором было аккуратно выведено:
Лишь от земли отделен,
Напрасны уговоры.
А для живых смертелен
Плач корня мандрагоры.
Зеленая рассада
С пурпурным хохолком
Но видеть глубже надо:
Младенцы под грунтом.
Они растут, взрослеют
И делу жизни служат:
Для зелья их шинкуют,
Что воскрешает души.
— Мало, плохо, — возмущался Дик, пока Рики запирал теплицу.
— А по–моему, хорошо, — возразил Рики. – Хотя я не очень разбираюсь в стихах. Но ведь твоя задача – описать, что это за растение. И это у тебя получилось.
Но друг как-то не очень утешился.
— Я не могу сосредоточиться на задании, — покачал головой Дик. – Постоянно думаю о других вещах. Тебе я, должно быть, надоел, как никому другому, да?
— Вообще-то, Дик, я действительно хотел бы тебе помочь, — избегая прямого ответа, сказал Рики.
— Вряд ли. Думаю, каждый в состоянии сам справляться со своими проблемами, — неожиданно заявил равенкловец. – Наверное это нехорошо с моей стороны, но Дора Нотт определенно не желает лишний раз входить в комнату, если там Артур, и меня это радует.
Рики не рискнул бы осуждать его за это. Он находил все меньше объяснений поведению гриффиндорца, особенно когда оставалось время задуматься об этом. Он ведь тоже был влюблен, но таких фокусов не показывал.
Засыпая в ту ночь, он загадал желание: чтобы эта ситуация, наконец, перестала донимать его. Но и утром почему-то первая мысль была о том, что через день ему предстоит совместная гербология с «Гриффиндором», и он сыт по горло чужими личными делами. На вопрос друга о том, все ли с ним в порядке, он проворчал, стиснув зубы, и обращаясь скорее к себе:
— Я начинаю думать, что убью кого-нибудь.
На это заявление лучший друг отреагировал на редкость отзывчиво.
— Этого только недоставало! Послушай, Рики, — сказал Лео, понизив голос, — помнишь, ты мне обещал помочь с Дорой?
— И что?
— Ты можешь сейчас за столом завести беседу о Тремагическом турнире?
— Зачем? – спросил Рики.
То, что Лео не собирался отвечать, заставило его почувствовать раздражение.
— Почему ты всегда нагнетаешь столько таинственности? – не счел нужным скрывать недовольство Рики.