Рики Макарони и Старая Гвардия

akchisko_san1

— Ричард, перестань! – пришла на помощь Поттеру мама.

— Ты несколько несправедлив к Гарри, – согласился с ней папа.

Рики осознавал, но его это не волновало. В нем обнаружилось столько упрямства и нетерпимости! А герой полностью взял себя в руки и назидательно–понимающе заявил:

— Я знаю, Ричард, сейчас ты меня не понимаешь. Пусть я тебе не симпатичен…

«А я – тебе», – продолжил про себя Рики, но почему-то не озвучил.

– …возможно, когда ты станешь старше…

— Дурацкая отговорка, – оборвал его Рики. Постепенно он тоже успокаивался, и на смену торжеству приходило ощущение, что он зашел слишком далеко. Неловкость толкала

его к тому, чтобы закончить разговор. Как ни странно, это породило новое хамство. – Даже для вопроса о птичках и бабочках.

— Наши разногласия относятся к вопросу, который важнее, – усмехнулся Гарри.

— Что может быть важнее жизни на Земле? – Рики сделал большие глаза.

— Тут я с тобой согласен. Это – самое важное, – кивнул Поттер.

Рики почему-то пришло на ум, что Филипс на его месте был бы горд: герой волшебного мира признался, что судьба планеты зависит от него.

Но после ухода дядюшки ему предстояло объясниться с родителями.

— Ричард, мы полагали, что дали тебе достойное воспитание, – папа даже скрестил руки на груди. – До сих пор ты всегда вел себя с гостями прилично.

— Я даже не знала, как извиняться перед Гарри, – возмущенно сообщила мама.

— Я знаю, – согласился Рики, – Вы правы. Но Гарри Поттер действует мне на нервы. Я ничего не могу с собой поделать. И я знаю, что он тоже…

— Но он не говорит с тобой в подобном тоне, – указала мама.

— Зато он постоянно врет, – высказался Рики.

Повисло напряженное молчание. Взгляд мамы словно говорил «Мы же все обсудили, разве нет?».

— Не думаете же вы всерьез, что я отступлюсь, – сказал Рики.

Мама глубоко и тяжело вздохнула.

— Мы надеемся, что ты будешь сохранять разумную осторожность, – произнес отец.

— Не беспокойтесь. В школе рядом со мной достаточно благоразумных советчиков. А за ссору с дядей Гарри мне, я полагаю, придется отвечать? Вас устроит, если я завтра пропылесошу весь дом?

— Будет кстати, – признал папа.

Рики чувствовал себя все более неловко именно оттого, что они не ругались, как итальянские бабушки. Они, особенно мама, казались сильно подавленными. Он предпочел бы хороший скандал.

— Можно, я пойду к себе?

— Конечно, – ответила мама.

На пороге комнаты Рики не сдержался и обернулся. Родители обменялись явно расстроенными взглядами.

На следующий день после уборки он приступил к знакомству со своей корреспонденцией.

Рики не сомневался, что друзья были в курсе той причины, по которой его выпроводили. Возможно, они тоже уезжали на лето. Все письма были датированы последней неделей.

Он надорвал ближайший к руке конверт. Как оказалось, ему предстояло прочесть самому себе нотацию от Эдгара.

«Надо сказать, ты поставил этого Гойла в затруднительное положение. Два итальянских джентльмена, с которыми он в приятельских отношениях, написали ему. Их страшно огорчает, что он может быть связан с мужем леди Гермионы, с которым он, собственно, дружит со школы. Мистер Гойл до сих пор не может решить, врать ему или нет. Дошло до дяди Гарри, и Малфой–старший его обвинил в том, что он при тебе распускает язык, а это почему-то всех так пугает. Идиотизм какой-то, – справедливости ради признал хуффульпуффец. – Я не утверждаю, что это полностью твоя вина. У тебя вряд ли был умысел.

Но, тем не менее, создалась патовая ситуация, и то, что это в очередной раз связано с тобой, не очень хорошо. У тебя феноменальные способности наживать проблемы, в этом дядя Гарри абсолютно прав.

По словам Дика, Министерство

тяжело и долго отходило от мании невидимок, которая мучила Гильдию Авроров весь прошедший учебный год. У Рики были все основания считать себя ответвленным за это, потому что именно он не только незаконно присвоил палочку преступника, но еще и колдовал ею. Конечно, слуги закона незамедлительно реагировали на сигнал и принимались искать непонятно кого. Дик собственными глазами видел целую кипу различных документов, отправленных в архив. «Если отбросить мелкие бумажки, Ричард, то получается, что твое слушание все-таки состоялось, и на нем ты все-таки получил от Министерства запись в личное дело. Потом за тебя поручился Поттер, но учти, что ты помилован с испытательным сроком, причем срок неограничен. Поинтересуйся у своих родителей, поставили ли их в известность относительно всей этой тягомотины. Мне пришлось рассовывать приказы в разные папки, потому что моя бабуля уже не желает так резво прыгать по стульям. Она рассердилась, потому что мое имя тоже встречается этих бумагах, я же давал показания и все такое. Но надо сказать, твое дело покрыло половину номенклатуры. На кой черт вкладывать отчет о том, что ты применил чужую палочку в условиях необходимой обороны, в папку «К дальнейшему рассмотрению», если дело закрыли?».

«Кстати, мне прислали значок старосты. Представляю, как это не понравится Виктору. Когда его мать приехала в июне и любезничала с профессором Флитвиком, можно было ожидать, что он назначит нашего гения. Это, конечно, было бы не очень мне приятно, но я как представлю, сколько обязанностей у старосты».

Рики отложил письмо. Он как-то не придавал значения, что к пятому курсу выбирают старост. Но сердце его забилось быстрее, потому что в связи с этим у гриффиндорской мафии, точно, имелись странные планы. Они решали, доверить ему эту должность или нет, еще когда он только закончил второй курс. Теперь, очевидно, его или назначили, или назначили кого-нибудь другого. Исходя из этого, он мог бы сделать какие-нибудь выводы, если бы знал, конечно, какое отношение имеет должность старосты к его происхождению. По логике вещей, получалось, что никакого.

Столько неопределенных мыслей сразу заморочили ему голову. Рики даже пришлось помотать ею, чтобы вытряхнуть такие ценные рассуждения.

Распечатав следующее письмо, Рики с первых строчек почувствовал, что его нервозность, связанная с настойчивым стремлением докопаться, заразна. Артур Уизли, побывавший с ним в последней школьной переделке, поинтересовался не только, как у него дела, но и как он себя чувствует. Раньше за гриффиндорцем такого этикета не водилось.

«Я снова попытался, и без толку, выяснить интересующий тебя вопрос. Мне кажется, мои родственники, даже дядя Рон, сами толком не знают, чего от тебя ждать. Думаю, тебе стоит поискать в Италии, – посоветовал Артур очень вовремя. – Ни у кого из нас больше нет близких, происходящих из другой страны, а на любые отличия есть смысл обратить внимания. Странно, что мы до сих пор про это не подумали».

Предположение показалось Рики нелепым. Впрочем, возможно, сторонники Поттера и в самом деле не знали, на что он способен. Подразумевалось, что на что-нибудь ужасное, но ничего конкретного. Но чтобы итальянские родственники оказались в это замешаны? В тайны магов Британии и козни Упивающихся смертью?! Не было на свете людей более мирных, за исключением тех случаев, когда они буянили… Возможно, над этим стоило поразмыслить, и сопротивление в нем вызвала всего лишь непривычная точка зрения.