Рики Макарони и Старая Гвардия

akchisko_san1

— Зайдите ко мне завтра, – не преминул подтвердить его догадку профессор.

Снейп отправился к учительскому столу. Толпа школьников расступалась перед ним. Рики и Лео остались возле дверей, но ненадолго.

— Марш отсюда! Скоро поведут первогодков, – рявкнул на них завхоз Филч. Он терпеть не мог учеников и, судя по его виду, сегодня был в очередной раз обманут в ожиданиях, что пополнение в «Хогвартс» не доедет и утонет посреди озера.

Рики и Лео заняли свои места за столом «Слизерина», где Дора уже оживленно обсуждала что-то с Ариадной Блекуотер. Обе кивали в сторону учителей.

— Эта

леди, по–моему, из министерских, – сказала Дора.

— А я видела ее на вокзале года два назад. Кажется, с Уизли, – вмешалась Тиффани.

Поняв, кого они обсуждают, Рики поначалу застыл с открытым ртом, а затем переглянулся с Лео, вид у которого был столь же изумленный. Между Флитвиком и Зловестрой восседала одна из теток Артура, Луна Уизли собственной персоной. Рики узнал ее сразу, несмотря на то, что сегодня эксцентричная дама ничем особенным не выделялась: ее белокурые волосы были собраны в пучок, а на парадной робе цвета аквамарина, вроде бы, ничего особенного не висело, хотя с уверенностью он не мог этого утверждать, поскольку Луна сидела.

— Вы ее знаете? – полюбопытствовала Ариадна.

«Если я правильно угадал, почему она здесь, Артур не захочет, чтобы все знали, кем она ему доводится», – решил Рики. На втором курсе защиту от темных искусств вел его дядюшка, и уж тогда он скрывал это, как мог.

— Это сотрудница Департамента магических происшествий и катастроф, – небрежно сообщил Рики.

— Скорее бы. Есть хочу, – проворчал Генри.

Церемония распределения новых учеников по колледжам занимала обычно достаточно времени, чтобы названное Генри состояние усугубить, но, тем не менее, приток новых лиц был радостным событием для всех четырех колледжей.

Вот внесли старую шляпу, которая выполняла эту важную процедуру со времен основателей. Рики вдруг с удивлением обнаружил, что не видел ее с тех пор, как распределили его самого. МакГонагол водрузила шляпу на табурет и вышла, чтоб через минуту вернуться с новичками. Дети стеснялись, но все равно не могли удержаться от того, чтобы не вертеть головами по сторонам. Большинство из них были впечатлены царящим вокруг великолепием. Некоторые старались сдерживать эмоции, всем своим видом будто говоря: «ну и что же, ничего особенного». Похоже, многие первогодки были знакомы между собой; при желании Рики мог бы выделить в толпе тех, кто прибыл не из мира магии. Такие дети ни с кем не переговаривались и не дергали товарищей за рукав, чтобы показать на что-нибудь потрясающее, и чувствовали себя не в своей тарелке в большей степени, чем все. Припоминая свое распределение, Рики, однако, не помнил, чтобы его так смутила новизна обстановки.

Профессор МакГонагол потребовала тишины. Рики с трудом верилось, что новички не знают, каким образом проходит распределение, хотя он сам когда-то был таким же. Некоторые дети косились на Шляпу почти со страхом.

Вездесущая Дора, воспользовавшись тем, что МакГонагол инструктировала их, взялась перечислять тех, кого знала.

— Видишь, – кивнула она Ариадне на очень смуглого брюнета с большими глазами, – его зовут Дон Вуд.

— Сын Парвати Патил, предсказательницы? – заинтересовалась Ариадна.

— Да, той зануды, которая нас доставала как-то на прорицаниях на пару с Трелони, – подтвердила Дора.

«Сын Патил – какой ужас! Бедный

мальчик!» – посочувствовал Рики. Он никак не ожидал, что у непрактичной прорицательницы, на попечение которой он год назад не очень хотел отдавать кота умершей бабушки, есть дети, хотя ему говорили, что леди Парвати замужем.

— Наверняка попадет в «Гриффиндор». Его родители оба там учились, – неодобрительно прокомментировал Френк Эйвери, знаток родословных.

— Как и все эти, – не стала спорить с ним Дора, пересчитывая рыжие головы. – Еще четверо Уизли.

Тут шляпе традиционно дали слово, и она запела.

Немало веков пронеслось с той поры,

Когда снизошла благодать

Волшебникам, что велики и мудры,

Волшебную школу создать.

Герой Гриффиндор очень смел и силен,

Врагов побеждал он легко.

Себе выбирает таких же, как он:

Таких, кому страх незнаком.

Ученостью всех Равенкло превзошла

И логикой просто железной.

Лишь умных она в обучение брала,

«Других обучать бесполезно».

А в хитрости равных не знал Слизерин,

К себе собирал он лишь тех,

Кто в жизни стремится добиться вершин,

Кому очень важен успех.

Была Хуффульпуфф всех намного добрей,

В работе себя позабыв.

И к ней собирались подобные ей:

Кто добр и трудолюбив.

Я знания эти с той давней поры

В себе неизменно храню.

Заветы Великих, что были мудры,

Сегодня опять применю.

Как только на голову буду надета

Любому – отбросьте сомненья.

Я тут же ему укажу факультет,

Где будет успешно ученье.

Распределение тянулось долго. Все замеченные лица попали, действительно, в «Гриффиндор», причем одна из рыжеволосых, девочка, носила фамилию Лонгботтом. Рики испытал странное чувство, осознав, что эта совершенно незнакомая ему малявка – дочь его крестной матери. Она сильно напоминала ему кого-то, и чем пристальнее он вглядывался, тем больше убеждался в этом. Конечно, это объяснялось логически – он видел и ее мать, и бабушку, и Артура Уизли, на которых она, естественно, была очень похожа. Все же, остановив на ней внимание, он забеспокоился, и никак не мог объяснить себе этого. Разговоры за столом постоянно отвлекали, хотя Рики с непонятным упорством возвращался к ней до тех пор, пока девочка не села за стол «Гриффиндора» – намного раньше, чем ее кузены по фамилии Уизли.

Распределение подошло к концу не раньше, чем все окончательно проголодались. «Слизерин» пополнился девятью новыми учениками, почти все они были знакомы кому-нибудь из чистокровных одноклассников Рики. Больше всего в этом году оказалось умников – «Равенкло» набрал в свои ряды целых тринадцать новичков!

Но начать есть нельзя было просто так. Согласно традиции, сигнал к началу пира подавал директор, и только после того, как он выдавал ученикам немного духовной пищи из мудрых уст, позволялось переходить к более материальным радостям. В школе имелась оригинальная система, не позволяющая никому нарушить это правило – просто–напросто, пока глава «Хогвартса» не хлопнет в ладоши, еда на тарелках не появится. Так что, когда сребробородый старец начал подниматься со своего места, чтобы сказать несколько напутственных слов, все разговоры за столами враз стихли.