Рики Макарони и Вестники Ниоткуда

akchisko_san1

— С какой стати? – Рики мысленно перекрестился. – У него своих сыновей трое. И вообще я мало что могу о нем рассказать. В книжках больше написано, — поспешно предупредил он, заметив, что это уже третья реплика о дядюшке Гарри.

Они возобновили упражнения с заклинанием, а через некоторое время вернулись на места.

Рики и раньше заметил, что одноклассники, сбившись в кучку, что-то оживленно обсуждают.

— Говорю вам, это Пигнолли, — настаивал Карло Робусто. — Он Карлотту на дух не выносит. Больше, чем других.

— О чем вы? – спросил Рики. В ожидании

аферы, он с удивлением обнаружил, что заговаривает с Карло совершенно спокойно; раньше они избегали друг друга.

— Слышал дразнилку? – спросил соперник. – Пародию на речевку по зельям?

Рики неопределенно пожал плечами. Какие-то обрывки до него долетали, но он не принимал их во внимание. У него хватало дел и забот, чтоб еще интересоваться, над чем хихикает малознакомая малышня в коридорах. Или, реже, старшие; но в классе самой Карлотты не завелось никаких пародий.

— Вот, почитай, — Пеппе Лютик подал ему свернутый пергамент, на котором Рики прочел:

Перед работою дрожат

На зельях школяры:

Там взрыв возможен, или яд,

И едкие пары.

Ингредиентами в котел

Попасть — у них мечта.

Вокруг котла засыпан стол,

В котле же – пустота.

Но вот загадка: и в котел

Попала как-то грязь.

Сам тот котел до дыр затерт,

А ученик чумаз.

А голова его чиста –

В ней мыслей никаких!

Не записал он ни листа,

Но ноет за двоих.

Учитель зелий очень строг,

Серьёзное лицо.

А сам взорвал свой котелок,

Когда варил яйцо!!!

— Ты считаешь, Пигнолли? – спросил Луцци. Он, очевидно, был в курсе дела.

— Он же от зависти помирает, — объяснил свою точку зрения Карло. — Она молодая, умная и нормальная, а еще со связями – тетка ведь так и не дала ее ни упрятать, ни даже досье испортить. Чего б ему ее все время поддевать? «На какие галеоны?»!

— Очень похоже придумано, — подтвердил Рики, возвращая пергамент. – Только я сомневаюсь, чтоб Пигнолли это сочинил.

Одноклассники повернулись к нему.

— Почему? – спросил Луцци.

— Я вообще сомневаюсь, что он пишет стихи, — усмехнулся Рики. – Скорее всего, ученики пошутили. Обычно пародия появляется через некоторое время после оригинала.

— Карлотта работает здесь с прошлого года, — кивнул Пеппе.

— Я все равно думаю, что Пигнолли приложил к этому руку, — высказался староста. – Насчет, писал ли он сам эти стихи, не поручусь, конечно, но он их выучил. Я сам слышал, как он бормотал их вчера себе под нос, когда шел на хор.

Рики послушал бы еще, но ребятам надо было делать уроки. Что ж, ему тоже нашлось занятие. Новое письмо из «Хогвартса» следовало когда-нибудь прочитать. На первой странице он узнал почерк Лео.

«Дорогой Рики!». Начало насторожило его – оно было характерно скорее для Селены и остальных, Лео же в письмах всегда называл его Ричардом. «Я не знаю, о чем ты думал, когда состряпал свой последний шедевр эпистолярного жанра. Не хотелось бы делать тебе замечания, но мне придется обратить твое внимание на некоторые упущенные тобой обстоятельства.

Прежде всего, когда мы отвечаем тебе, то пишем каждый за себя и не проверяем послания друг друга, следовательно, можем не знать, что каждый из нас посчитал нужным тебе сообщить. А твои письма, между прочим, читаются вслух в присутствии всех. Почетная функция их озвучивать досталась мне, и все эмоции по поводу твоих откровений тоже обращены обычно ко мне.

Так вот, Ральфу Джордану новость о твоих отношениях с Франческой Импрессой совершенно не понравилась. Он разозлился, и вообще подозревает тебя в том, что ты отправился в Италию исключительно из-за нее. Дора Нотт сказала, что в этом случае нет тебе прощения. Зато твои переговоры с Единорогом ее еще как воодушевили! А вот Эдгара пришлось удерживать от немедленного визита к директору».

«Дал маху, — признал Рики. – То же самое можно было изложить поаккуратней, а я, помнится, поделился сдуру всеми своими страхами «чем его кормить»».

«…Лично мне, как и Селене, Пигнолли кажется куда более реальной и осязаемой угрозой. Хотелось бы надеяться, что ты в ваш хор не попадешь вообще, но, зная тебя, в это слабо верится. В твоем письме нет ни строчки насчет Тиффани; Дора возмущена до предела.

Я рад, что рядом с тобой находится твой брат. По рекомендациям он представляется мне достаточно рассудительным. По твоим письмам я понял, что руководству «МентеСана» осторожные предупреждения нашего руководства насчет тебя глубоко безразличны, и никакого особого надзора за тобой нет…»

«Еще пожалуйся по этому поводу», — нахмурился Рики.

«…и толку от него, конечно, быть не может. Ради собственной безопасности, постарайся не шататься один по малопосещаемым местам на маяке. И еще – твоя договоренность с преподавателем ухода за магическими существами. Его профессиональный интерес к тебе вполне логичен: еще бы, ученик с таким даром – редкая удача. Настоящий специалист, а он, судя по твоему описанию, именно таков, не может остаться равнодушным. Ты ему доверяешь; но все же, будь осторожен и не рассказывай ему лишнего про себя. Расспроси о нем и других учителях русалку – ей я склонен доверять больше, чем людям. Кстати, средства, позволяющего им заговорить по–человечески, я не нашел. Узнай на Уходе За Магическими Существами, что общего у тебя с тем, кого ты видел. Будь внимателен и не забывай учиться, как следует. Удачи тебе».

«Учту, спасибо, — подумал Рики. – До чего же тяжело читать со всеми этими хитростями. Интересно, Дамблдор сочтет нужным проверить профессора нумерологии?».

Новости от Селены отчасти его порадовали. Она уговорила директора Дамблдора выйти на мостик и объяснить русалочке причину отсутствия Рики. Но общение это насторожило даже ее. «Они говорили долго, около получаса. Малышка вела себя беспокойно, лупила хвостом по воде и даже подпрыгивала. Когда я спросила профессора Дамблдора, отчего она так разволновалась, он ответил, что ей не понравились новости. Но он успокоил ее тем, что ты скоро вернешься. Это явно недостаточное объяснение, но я не посмела настаивать на большем».