Рики Макарони и Вестники Ниоткуда

akchisko_san1

В часы домашних заданий Рики передал профессору все, что узнал от старой русалки.

— Типично, — кивнул, выслушав, Доматор. – Все проблемы от женщин.

Уж в этом Рики удостоверился! Карлотта впаяла им с Карло наказаний на полную катушку, не оставив времени почти ни на что приятное. Поскольку в честь праздника преподаватели отменили хор, наказание наступило в понедельник.

К этому времени Джиовинеза уже получила ответ от Дамблдора. Разумеется, она посчитала себя обязанной сообщить, какие приключения нажил ученик по обмену. Реакция

хладнокровных британцев обескуражила ее.

— Я так и написала, что это обычное дело. Чего ради приносить мне столько извинений? Представь, дорогая, Дамблдор предложил прислать сюда крестного отца ребенка, чтоб он решал все трудности с Риккардо, — говорила она Карлотте за обедом. Та, действительно, поменялась с Раджионеволли и посадила Рики с Карло подле себя, чтоб проконтролировать лишение их десерта.

— Только помощников мне не хватает, — фыркнула классная наставница.

Дополнительной радостью от родной страны стала телеграмма с пометкой Министерства магии, которую Карлотта сунула ему в пятницу в начале урока брезгливо, словно какую-то бяку. Рики отдал должное ее интуиции.

«Мистер Макарони, — писала Парвати Патил, — я обязана предупредить Вас, что, нарушая школьный распорядок, вы рискуете. Звезды говорят, что все будет хорошо, если и Вы будете вести себя хорошо».

Не выдержав поднявшихся в груди эмоций, Рики тут же, на обороте, принялся строчить ответ.

«Дорогая леди Парвати! Спасибо за заботу. Передавайте привет Бусику. Пожалуйста, кормите его, убирайте за ним, но не купайте – он этого терпеть не может. А если этого не делать, он может сдохнуть. И вообще, уделяйте побольше времени коту, а не всякой ерунде!».

Удовлетворенный, Рики отложил карточку и сунул перо в чернильницу.

— Кто научил тебя отвечать на телеграммы? – вскинула брови Карлотта.

К изумлению всего класса, карточка поднялась в воздух, повернулась вокруг оси и исчезла.

«Ну вот, подумал Рики, — спонтанные действия – самые честные. Зато доставлю радость дяде Гарри. Теперь у него будет вещественное доказательство того, что я грубиян».

Глава 12. В поддержку классной наставницы.

Рики понимал, что все проявления недовольства следует принимать как должное. Однако это были цветочки по сравнению с главным испытанием. В бессладостный понедельник после уроков предстояло первое наказание с профессором Пигнолли.

— Я поквитаюсь с Марко, вот увидите, — сказала Ческа, когда они встретились в коридоре после роспуска.

Принципиальный староста сдержал обещание. Утром того пятничного дня, когда вся школа обсуждала потрясающее приключение Рики и Карло, Марко до уроков заглянул к Карлотте и выложил ей то, что знал – то есть фактически все.

Единственной родственной уступкой Карлотты было то, что она не стала трепать племянницу публично. Наставница задержала ее после своего урока и впаяла аж десять дней хора плюс дополнительное задание.

— Иногда я ее ненавижу, —

призналась Ческа.

Наказанных было человек двадцать. До появления Пигнолли они самостоятельно построились в две шеренги. Рики досталось стоять в первом ряду. Он уговаривал себя, что это хорошо, что ему свойственно смотреть опасности прямо в лицо, а нумеролог – не более чем противный тип.

Профессор явился точно, когда маленькая стрелка остановилась на десяти минутах.

— Так, — выплюнул он, — «Аве Мария», и попробуйте мне пропустить вступление!

Он взмахнул палочкой, и зазвучала музыка. Ученики заранее открыли рты, а потом запели.

Рики никак не ожидал от наказания таких ощущений. Петь хором было чудесно: чувствовать, как твой голос вливается в общий поток, напряжение в легких и гармонию, охватившую всех. Происходящее напоминало…заклинание Щита. Рики давно им не пользовался, но сейчас он проживал то же ощущение. Его осанка сама собой распрямлялась, он замечал то же у стоящих рядом товарищей. И в самом деле, музыка превратилась в тот щит, который отделял их всех от профессора Пигнолли.

— Сойдет, — фыркнул он, когда мелодия закончилась. Очарование разрушилось мгновенно. – А теперь я хочу послушать соло, — заявил Пигнолли. – Ты и ты!

Рики заранее знал, что их с Карло выберут. Он понимал, что теперь внимание Пигнолли вот–вот сосредоточится только на нем, и молился, чтобы его опять не затошнило.

— Начнем с Риккардо Макарони! – гадко усмехнулся нумеролог. – Вот кого я еще ни разу не слушал! Псалом четвертый, и громче!

Тщательно подавляемое отвращение постепенно переходило в ярость. Рики лишний раз убедился, что это состояние ему знакомо, и неважно, откуда он это помнит. Он, возможно, испытывал бы смущение от необходимости петь для всех; но сейчас важнее было поставить на место человека, которого он побаивался, но совершенно не уважал.

Рики не мог закрыть глаза, чтобы получше отрешиться от происходящего, но все же, глядя прямо перед собой, представил, что ему 6 лет, он дома, стоит на возвышении, и у мамы гости. Рики позволил волне музыки подхватить себя. Его голос зазвенел под высокими сводами. Иногда он не успевал вовремя вдохнуть, воздуха хватало на пределе, но дыхание ни разу не перехватило. В какой-то момент ему показалось, что он не вспомнит, какие дальше слова; потом они пришли сами.

— Терпимо, — сухо аттестовал Пигнолли, — я думал, с первого раза хуже будет.

Рики мысленно послал его очень далеко.

Потом пел Карло, потом – снова все, а под конец нумеролог предложил соло Ческе. Однако, стоило ей скукситься, он тут же снова набросился на всех.

— Лучше пусть ваша наставница хорошенько следит за вами, а не витает в облаках, — бросил он в спину четверокурсникам.

— Зараза, — чертыхнулся Карло.

— А то ж! Я в очереди первая, ладно? – попросила Ческа. – Видели, как он от меня отвязался? Не знаю, чего больше испугался – что я бабуле нажалуюсь или что разревусь?!