Рикошет сна
Шрифт:
Глава 9. Мысли острее, чем лезвия ветра
— Ты не хотел спасать меня, — спорю я. — Ты это сделал потому, что счел нужным — но не хотел.
— Да ты откуда знаешь? — возмущается он. — Не решай за меня, что я хотел, а что нет!
Мы впервые разговариваем искренне, по-живому. Совместное кровопролитие сближает лучше любых посиделок за чашкой чая, лучше свиданий под луной и лучше совместных бизнес-проектов. Смерть имеет свойство оживлять тех, кто играл бок о бок с ней, но не порезался о косу. Выражаясь метафорически, та кровь, что пролилась в чужом присутствии, словно бы переливается в свидетелей преступления и делает их братьями по крови. Нам с Арчи хватило
— Ну как, понравилось? — интересуется Тильда, входя в комнату с небольшим пакетом в руке. Самый обычный крафт-пакет, в каких круассаны носят — только вот я до сих пор ни разу не видела, чтоб менторы расхаживали с такими. Что там внутри? Наверняка ведь не просто карамельки.
— Да! — горит энтузиазмом Арчи. — Не могу сказать, что люблю бои — но мне понравилась динамика. Я, наверное, слишком залежался и мне надо больше двигаться. Мне уже можно немного позаниматься спортом в саду?
Арчи с его орлиной наблюдательностью не мог не обратить внимание на то, что после ночных упражнений в турнирном доме его мышцы пришли в тонус — а может, даже начали побаливать. Больших физических нагрузок у него не было достаточно давно, так что все пируэты и увороты пришлось выполнять спонтанно, без разминки. Удивительно, как он еще не прихрамывает и не заработал растяжение. Не удивляет ли его такое состояние тела? Или он думает, что это закономерный результат "терапии"?
— Можно, — соглашается Вильгельм, демонстративно развязно плюхаясь на кресло, — через месяц можно будет даже в спортивную секцию записываться. Только не на нагрузки уровня камикадзе, а на щадящий режим для новичков. Тебе повезло: на Архипелаге работает много спортивно-оздоровительных центров именно такого формата, есть из чего выбрать. Спорт высоких достижений здесь не прижился и воспринимается как губительный атавизм Большой Земли… Погоди, — стальные глаза ментора злорадно вспыхивают. — Я ж не спросил. Ты планируешь остаться на Архипелаге или вернуться на Большую Землю?
Арчи, который три минуты назад пылал запалом боя, пугается и теряется. В его чертах вновь проступает ребенок, пухловатый и несведущий.
— Твое восстановление идет хорошими темпами, — ласково подтверждает Тильда. Пакет лежит у нее под боком, при жестикуляции она задевает его локтем. — Твоя выписка из Ритрита состоится в течение недели. Если тебе потребуется транспорт назад на Большую Землю, об этом следует позаботиться заранее.
Ха, молодцы менторы. Перспектива оказаться вытолкнутым за дверь в незнакомой стране без денег, документов, вещей и понимания происходящего не приведет в ужас разве что Грабабайта — этот-то где угодно приживется. Но Грабабайт на беседе не присутствует — выдворен с целью лишения Арчи дополнительной психологической опоры.
— …Я не знаю, — шепчет юный карнавалет.
Вот он и растерялся. А то всегда таким деловым казался, сдержанным, собранным… Но нет, он за секунду берет себя в руки:
— Я не знаю ничего об Архипелаге. Как здесь все организовано? Есть ли тут какие-то возможности для меня — найти жилье, устроиться на…, - он запинается, осознавая, насколько катастрофично его положение, — работу?
— Сразу обрадую тебя, — Вильгельм расставляет колени пошире и наклоняется поближе к Арчи, уперевшись локтями в колени, — климат на островах круглогодично теплый, осадков минимум. Дождливых дней в году не больше пятнадцати, снега не бывает почти никогда. Поэтому перспектива остаться без крыши над головой не так страшна, как на Большой Земле. Если уж ты там сумел выжить — здесь не пропадешь точно. Тут ведь у нас еще и экология отличная, последствия техногенных катастроф не дошли до Островов…
Арчи цепенеет и мямлит:
— Да,
— Это предмет для отдельного и гораздо менее срочного разговора, — чеканит Вильгельм.
— Пока что продолжим о самом актуальном. С устройством на работу будет еще сложнее, — виновато улыбается Тильда. — Как ты знаешь, Архипелаг — территория закрытая. Попасть сюда можно только на спецкораблях с Большой Земли — после принятия и подтверждения добровольного решения об исходе, подписания всех необходимых документов и прохождения процедур проверки. Это та еще тягомотина и волокита. Охраняются Острова очень строго: без сопроводительных документов с континента здесь невозможно получить никаких льгот, полагающихся официальным переселенцам.
На каждом выдохе Арчи словно делает шаг в детство. На каждом вдохе — возвращается в свой естественный возраст. Эти колебания равномерны, как дыхание моря в почти безветренную ночь — но они не могут скрыть подлинного, глубокого испуга.
— А… нелегальные переселенцы здесь тоже есть? — в его голосе звучит слабая надежда.
— Есть, — разводит руками Вильгельм. — Но я не уверен насчет того, что ты хотел бы очутиться в их компании. Да и не факт, что они тебя в нее примут. Они, знаешь ли, довольно маргинальные элементы. Когда нелегалы попадаются местным властям, им устраивают долгие и обстоятельные допросы, совсем не похожие на формальные следствия на Большой Земле, которые проводятся по принципу "поскорей бы отделаться". Любой партизан, прорвавшийся через легальные заслоны, представляет угрозу безопасности и благополучию всего Архипелага — угрозу тому самому воздуху, который нам здесь удалось спасти. Поэтому поблажки и помилования в местной пенитенциарной системе практически не предусмотрены.
— Не волнуйся, ты не станешь нелегалом. Мы снабдим тебя документами, — Арчи находится на грани обморока, и Тильда спешит успокоить его, — однако у нас нет полномочий обеспечить тебе вид на жительство на Архипелаге, так как мы не являемся ведомственным учреждением. Мы с удовольствием предоставим тебе официальную справку о том, что ты благополучно прошел лечение в Ритрите и имеешь право остаться на территории Островов на срок, достаточный для самостоятельного оформления вида на жительство.
Тревожное мерцание Арчи вмиг смягчается: катастрофа миновала и превращается всего лишь в серию препятствий, с которыми надо поочередно разобраться.
— Каков этот срок? — вежливо интересуется он.
— Две недели.
Такое бывает. Я не вижу никакого парадокса в том, что Арчи, сумевший выжить в одиночку в полуразрушенном доме, а потом бесстрашно уничтоживший моего потенциального убийцу, пасует перед перспективой бюрократической волокиты. Я тоже терпеть не могу официоз и все, что можно охарактеризовать прилагательным "административный". Вернее, даже не так — не "терпеть не могу", а именно что боюсь, не понимаю и впадаю в ступор при каждом столкновении с подобными явлениями. Мне лучше остаться один на один против самурая с обоюдоострым мечом, чем просунуть нос в окошечко, где потребуют заполнить формуляр и поставить печать.
Но через Арчи сейчас сквозит не тревога и не страх — а отчаяние от заведомого и неизбежного проигрыша. Менторы, похоже, тоже понимают эту неизбежность.
— Впрочем, тут есть один нюанс, — Вильгельм откидывается назад и скрещивает руки на груди. — Насколько нам известно, тебе еще нет шестнадцати лет? Это показали результаты анализов.
Арчи понуро молчит. Никто не спешит ему на помощь с утешением. Потом произносит, едва сдерживая всхлип:
— Шестнадцать исполнится через полгода.