Рикошет
Шрифт:
Ло говорит: — Я спросил его, зачем ему это нужно. И он не дал мне прямого ответа — просто сказал что-то о том, как пошел с тобой на семейное мероприятие. И я подумал: «Какого хрена ей вообще понадобилось приводить этого придурка на вечеринку?» А потом я вспомнил твою мать и то, как она подставляла тебя еще до того, как мы начали встречаться.
Он делает паузу.
— Что-то случилось, не так ли? Аарон знает, что я в реабилитационном центре. Наверное, он решил, что сейчас самое подходящее время для расплаты, верно? Ты беззащитна, в то время
— Ты не в ловушке, — говорю я.
Я не хочу, чтобы он думал о реабилитации как о тюрьме. Не тогда, когда это помогает ему.
Он стонет, и я представляю, как он осторожно протирает глаза.
— Я хочу быть там с тобой, — говорит он. — Я не хочу, чтобы Райк защищал тебя. Это моя работа, и я планирую делать ее намного лучше, чем до того как…
Он умолкает, и я понимаю остальное: до того, как тебя чуть не изнасиловали. Да, он был слишком пьян, чтобы прийти мне на помощь в ту ночь. К счастью, я избежала этого, но все равно больно думать об этом. С тех пор я стараюсь избегать общественных туалетов и и стараюсь не страдать от страха подвергнуться нападению. Иногда это подкрадывается, и я погружаюсь в себя в большой толпе, но в этом смысле я всегда была немного затворницей.
Хотела бы я ответить я не нуждаюсь в защите. Но это было бы абсолютной ложью. Аарон был агрессивен в ту ночь, и мне действительно нужно было какое-то подкрепление, чтобы помочь мне.
— Райк не защитил меня, — тихо говорю я.
Я открываю рот, чтобы уточнить, но Ло уже делает поспешные выводы.
— Что? — его дыхание становится глубже. — Если он, черт возьми, причинил тебе боль, я…
— Ло, — оборвала я его. — Я просто хотела сказать, что не Райк был тем, кто помог мне… это был твой отец.
В трубке снова повисает тишина.
Я уточняю: — Он увидел, что Аарон доставляет мне неприятности, и пригрозил ему. Это сработало. После этого Аарон оставил меня в покое.
Телефон потрескивает.
— Ло?
Потом я слышу, как он выдыхает.
— Мой отец?
Может быть, мне не следовало ничего упоминать. Ему потребовалось много сил, чтобы уйти от того, кого он любит, кто причинял ему боль. А быть пойманным в ловушку серости Джонатана Хэйла затрудняет его полное вычеркивание. Хотя сейчас для Лорена это было бы лучше всего.
— Да.
Прямо сейчас есть слабый, безнадежный шанс, что он расскажет о своем отце, и я думаю, что он даже не знает, что чувствует к этому человеку. Я бы поговорила с ним об этом, но он закончит разговор еще до того, как я начну подталкивать его. Поэтому я хочу сменить тему, прежде чем он повесит трубку.
— Так что насчет реабилитации? — спрашиваю я. — Ты не можешь увиливать от этого разговора.
Я представляю, как он зажмуривается от знакомого волнения, и он снова раздраженно стонет.
— Ты только что вскружила мне голову и хочешь узнать о реабилитации?
— Да, — говорю я, не отступая.
Он глубоко вздыхает.
— Я трезв. Я просто подумал, что так долго быть трезвым будет совсем по-другому.
— Что ты имеешь в виду?
— Я был так несчастен пьяным, и я убедил себя, что трезвость будет оборотной стороной несчастья. Наверное, я думал, что трезвость будет на девяносто девять процентов потрясающей. Не пойми меня неправильно, это хорошо. Иногда я могу мыслить яснее и фильтровать какую-нибудь чушь, которую обычно без проблем произносил бы. Но это тоже отстой. Это еще больнее.
Теперь он должен встретиться лицом к лицу с болью. Я переживаю нечто подобное. Все ситуации, которые я бы утопила в сексе и кайфе — это то, с чем мне приходится сталкиваться лицом к лицу. Это трудно, а сдерживать позывы еще труднее.
— Но я не собираюсь возвращаться к тому, что было раньше. Ни для чего-то и ни для кого-то…
— Твой отец? — спрашиваю я, зная, что он имеет в виду кого-то. Джонатан Хэйл забрал трастовый фонд Ло, его наследство и все, что финансово обеспечивало будущее Ло. И все потому, что Ло не вернется в колледж и не будет жить по его немыслимым стандартам.
— Да. Он, — бормочет Ло. — Это любимая тема моего психотерапевта.
Может быть, я смогу облегчить это…
— Ты собираешься поговорить с Джонатаном, когда вернешься?
— Я больше не знаю… — он делает паузу. — Он один из моих триггеров к выпивке, но мне не нужна была реабилитация, чтобы понять это.
У меня сжимается грудь.
— А я…
Что, если я — его триггер? О Боже.
— Нет, Лил, — говорит он с коротким смешком. — Ты — полная противоположность. Ты моя стабильность… мой дом.
Я вдыхаю, от его слов у меня немного защипало в глазах. Я тоже всегда чувствовала себя с ним как дома. Я прочищаю горло, не желая становиться такой сентиментальной по телефону. У меня есть не так много времени, чтобы услышать его голос. А потом я снова останусь одна.
— Что ты собираешься делать, когда вернешься?
Он не пойдет в колледж, и сейчас ему нужно зарабатывать деньги. Мы с Райком предложили помочь ему с финансами, но гордость Ло отвергла эту идею.
— Я не уверен. Я подумаю об этом позже, — тихо говорит Ло.
Как бы мне хотелось подержать его или обнять. Все, что угодно. Он звучит немного потерянно, но какие двадцать с чем-то лет не такие? Единственная разница между мной и Ло в том, что я все еще учусь в колледже. Но на самом деле мы находимся в одном и том же месте. Я не приблизилась к тому, чтобы понять, чем хочу заниматься всю оставшуюся жизнь. Я хотела бы, чтобы моя будущая степень бакалавра могла волшебным образом выбрать карьерный путь, который идеально подходит мне. Если бы четыре года учебы в колледже купили мне это, меня бы всё устроило.