Рим или смерть

Вершинин Лев Рэмович

Увы, на подготовку у них не оставалось и дня. Не успели они спуститься по лестнице на площадь Испании, как к ним подскакал Агуяр.

– Наконец-то! Еле разыскал!
– воскликнул он.
– Авеццана приказал срочно доставить вас в штаб.

– Что стряслось?
– встревожился Гарибальди.

– Авангард французов вошел в Кастель Гуидо, а это в шести милях от Рима. Садитесь на моего Чико, мы с Гаэтано побежим за вами.

Гарибальди невольно рассмеялся - представил себе, как за ним, изумляя прохожих, бегут по улочкам Агуяр и Сакки.

Он вскочил на коня.

– Тогда догоняйте!

Авеццана нервно расхаживал по кабинету и то и дело доставал свои часы-луковицу. Когда наконец раздался стук в дверь и вошел Гарибальди, он радостно воскликнул:

– Ну, слава богу, что ты здесь, Джузеппе!

Очень скоро они перешли на "ты". Авеццана был равнодушен к разнице в чинах и званиях, а в Гарибальди к тому же видел товарища по оружию.

– Агуяр тебе уже сказал, что французы заняли Кастель Гуидо? Смотри, он подвел Гарибальди к висевшей на стене карте Рима и окрестностей. Отсюда к Риму ведут две дороги. Вот тут они расходятся, - он ткнул пальцем в развилку дорог у древнего акведука.
– Дальше правая ведет к воротам Сан Панкрацио, а левая - к воротам Кавалледжери. Возьмут их французы, и путь к Ватикану для Удино открыт. Этого допустить нельзя. Потеряем крепостные стены, вся оборона рухнет...

Гарибальди уже успел обойти пешком и объездить на своем Уругвае все девятнадцать километров крепостных стен. Скорее всего, французы поведут атаку на холм Джаниколо, оттуда до Ватикана рукой подать. Если им удастся завладеть этим холмом, они установят там батареи и будут хладнокровно расстреливать город. Тогда Риму долго не продержаться. Своими предположениями он поделился с Авеццаной.

– Потому и поручаю оборону Джаниколо тебе, - сказал Авеццана. Займешь позиции на всем участке от ворот Портезе до ворот Сан Панкрацио. Вместе с другом твоим, Медичи, он уже в Риме.

Весть эта обрадовала Гарибальди. Последняя весточка от Джакомо Медичи была из Болоньи. Джакомо писал, что собрал отряд добровольцев в шестьсот человек и ждет приказа прибыть в Рим. Он мечтает снова сражаться под началом Гарибальди.

Вот они и повоюют вместе, как прежде сражались в Южной Америке, а потом - в Ломбардии против австрийцев. Тогда Медичи был у него в бригаде командиром роты. Но ему не грех и полк дать. Редкой отваги человек. Значит, добрался до Рима. Это прекрасно, очень ему не хватало Джакомо!

А почему не хватало, он и сам себе не признавался до конца. Конечно, их связывала давняя, проверенная боями и временем дружба. Но ведь и с тем же Сакки он дружен не один год. Только по-иному. Во всем легионе один Медичи был с Гарибальди на равных и не боялся ему возразить в пылу спора, хотя в гневе Гарибальди становился страшен. Нет, Медичи не подстраивался под Гарибальди, а смело и спокойно отстаивал свои доводы. И ярость Гарибальди стихала.

"Дам Джакомо батальон, не меньше!" - решил Гарибальди.

– Для обороны Джаниколо одного моего легиона недостаточно, - сказал он наконец.

– Хорошо, выделю тебе еще батальон

студентов и батальон добровольцев из Романьи. Всего две с половиной тысячи. Ну как, хватит на первое время?
– с надеждой в голосе спросил Авеццана.

– Маловато, - вздохнул Гарибальди.

– Кроме того, резерв из трех батальонов бывшей папской стражи, поспешил добавить Авеццана.

– Кто ими командует?

– Полковник Галлетти, - сказал Авеццана.
– Понимаю тетя, Джузеппе. Но поверь, на этих вчерашних защитников папы можно положиться. Это тебе не чужаки, швейцарские гвардейцы, а коренные римляне. Сам же Галлетти патриот и честный человек.

– Если он еще и толковый офицер, ему цены нет, - улыбнувшись, сказал Гарибальди. Но улыбка сразу погасла. Он озабоченно взглянул на карту и добавил, ткнув пальцем в три крестика у крепостных стен: - Очень важно занять виллы Корсини, Памфили и Барберини. Они стоят на холмах, перед самыми крепостными стенами. Эти три виллы и преградят французам путь к городским воротам.

– Прекрасная идея!
– воскликнул Авеццана.
– Как я об этом не подумал?
– Он сокрушенно покачал головой.
– Ну, все обговорили, приступай к действиям, Джузеппе! И да будет с тобой удача!

Светало. Гарибальдийцы всю ночь пролежали в засаде в виноградниках у развилки дороги. У командира отряда затекли ноги. Он приподнялся, чтобы хоть немного размяться, и вдруг увидел, как из-за поворота в метрах ста от них появился французский конный патруль. Секунду спустя французов заметили солдаты. Мигом схватили ружья.

Офицер-гарибальдиец уже хотел дать команду "Огонь!", но вспомнил строжайший приказ Авеццаны - первыми огня не открывать.

Он вышел из-за кустов и направился к опешившим от неожиданности французам.

– Что вам угодно, господа?
– сурово осведомился он.

– Мы идем в Рим, - ответил, чуть свесившись с коня, смуглый, с черными бакенбардами, молодой офицер в щегольском мундире.

– Путь в Рим закрыт, - ответил офицер-гарибальдиец.

– Что значит закрыт?!
– возмутился француз.
– От имени Французской республики приказываю вам немедленно сложить оружие!

– А я от имени Римской республики приказываю - возвращайтесь туда, откуда пришли. Да побыстрее, не то...

Договорить он не успел.

– Огонь!
– скомандовал вражеский офицер.

В ответ из виноградников грянул залп. Вслед за ним - второй. Под одним из французских егерей рухнула лошадь. Французский офицер, раненный в бок, вздыбил коня и, крикнув своим: "Назад!" - поскакал к акведуку. Егеря, отстреливаясь, помчались за ним под веселые крики гарибальдийцев:

– Куда же вы? Мы бы вас покормили!

Двое гарибальдийцев привели пленного егеря. Упав с коня, он сильно ударился головой о землю. Его перевязали, помогли сесть в седло и повезли в штаб Гарибальди на виллу Памфили. Пленный держался уверенно, даже нагло. На вопрос Гарибальди, где сейчас главные силы французов, ответил с вызовом: