'Рим, конечно Рим!' или 'Итальянское танго'

Бояджиева Мила

Но разговора с начальницей вообще никакого не вышло. Изабелла Борисовна, закрывшаяся в шикарном кабинете маленького особнячка , заставила долго ждать, ведя с кем-то сугубо приватный телефонный разговор. "Агентство "Стар"", как значилось у подъезда, оформленного гранитом и кованым металлом, по-видимому, процветало. В интерьере преобладал деловой стиль с уклоном в утонченную женственность - то ли дамский клуб, то ли косметический салон.

Когда секретарша, наконец, распахнула дверь, взорам девушек представилась яркая блондинка, спешно поправляющая косметику за большим офисным столом с полным набором новейшей техники, как у директора банка или большого предприятия.

–

Быстренько, девушки, меня уже шофер заждался. Что за проблемы, Надин?
– дама окинула посетительниц быстрым скользящим взглядом и бросила на стол пачку "данхилла". Можете затянуться, - пять минут у нас ещё есть. Коротко сообщаю для твоей подружки..

– Тины, - вставила Надя.
– Анкетные данные у неё в порядке.

– Уфф!
– Изабелла Борисовна брезгливо повела носом.
– Это настоящее имя?

– Полное - Кристина, - робко пояснила несколько оробевшая Тина.

– Значит, Кристи, - Достав тюбик туши, Изабелла занялась ресницами. Красный цвет не твой, детка. И дефиле у тебя явно хромает. Где брала уроки?

– Что?
– изумилась Тина.

– Походка. Ну, "выездка" манекенщицы, когда она по подиуму порхает. Этому надо специально учиться, - почти шепотом сказала Надин.

– Подвожу итоги.
– Изабелла Борисовна привычным жестом собрала в сумочку разложенные на столе косметические принадлежности.
– За включение в банк данных нашего модельного агентства сто долларов, двухмесячные курсы двести и подготовка "портфолио" - ещё столько же.

Она щедро опрыскала духами шею и волосы на затылке:

– Ну, думай, думай, девочка. Мне пора. В "Пенте" вечером весь бомонд на презентацию новой книги Вознесенского собирается. Будут Хазанов, Добрынин и все остальные на уровне. Надо заехать домой переодеться.

Уже в дверях, выпроваживая притихших девушек, вдруг сказала:

– А что, Надин, если Кристи на день рождения к Игорьку пригласить? Возьми над ней шефство. Мордашка славная, может, и остальное приложится? А?
– она слегка подмигнула Кристине и упорхнула к ожидавшему её "вольво".

– Не понравилась я ей, - вздохнула Кристина.
– Сразу такую сумму наворотила. Откуда у меня баксы?

Надин вздохнула с нарочитым терпением, как в разговоре с придурочным ребенком:

– Тебя в школе учили, что такое иносказание? Эзопов язык? Она же тебе ясно дала понять, что баксы надо зарабатывать и подсказала как, балда! Игорек - это тебе, считай, экзамен на аттестат зрелости.

Надя ловко вела свою маленькую, юркую машину по Садовому кольцу:

– Зайдешь ко мне в пятницу, в полвосьмого. Маман скажи, что переночуешь у бабушки... Да не куксись, - все будет о'кей! Я тебя у Смоленской выкину. Мне ещё кое-куда надо заехать.
– Надин интригующе подняла бровки и, высадив подругу, ловко нырнула в зеленый тенистый переулок.

Кристина постояла у киосков, торгующих дешевой бижутерией, косметикой и всякой заграничной соблазнительной мелочью. Приценилась к губной помаде. Дорого. "Дрянь, дешевка", - успокоила она себя и заплатив все свои деньги за трубочку мороженого, гордо шагнула в метро. "Значит, Кристи. Ну, что ж, теперь не зевай, детка!"

Перед выездом в "свет" Надя не пожалела времени, примеряя на Кристинy свои ударные туалеты.

Когда радиотелефон заурчал и мужской голос сообщил, что ждет у подъезда, девушки уже были при полном параде. Тело Кристины ощущало нежный трикотаж хорошего белья, тугую гладкость колготок и запах невероятно шикарных духов. Кровь пульсировала с победной силой, глаза блестели, ноги в туфельках на высоких шпильках нетерпеливо переступала на месте.

– Не паникуй. Это пока шофер.

До Игорька ещё час катить, - объяснила Надя, подталкивая Кристину к чернеющему у подъезда автомобилю. "Мерседес-600" - высший класс, между прочим. Намотай себе на ус, милочка Надин-Белоснежка не какая-нибудь блядюшка-м.н.с. На поприще сладчайших наук я уже давно докторскую защитила. А по доходам - бери выше, - директор доходного СП!

Она и вправду выглядела роскошно. Наде исполнилось 23, но вопрос о возрасте отпадал, когда на первый план выступала дивная смесь чистоты и искушенности, бесшабашности и расчета. Светлые., зачесанными назад короткие волосы открывали выпуклый лоб с высоко поднятыми дугами бровей. А под ними - прозрачные глаза в обрамлении фантастически удлинившихся при помощи специальной туши ресниц. Когда эта юная леди поправляла наброшенный на обнаженные плечи мех, мириады искр рассыпал массивный бриллиантовый перстень и нежно позванивали тонкие золотые браслеты. А под черным гладким платьем на тонких бретельках, кажется, вовсе не было белья.

Когда их автомобиль, лихо обгоняя отечественные "тачки", вырулил на шоссе, ведущее за город, Кристина впала в приятное оцепенение. Вдоль дороги мелькали в зацветших садах темные деревянные домики, расходилась толпа с авоськами от автобусной остановки. Все было как всегда. Только она, Тинка, не на обочине, а в огненном потоке, несущемся к земле обетованной - в её таинственные и греховные кущи.

Да, греховные. В первый раз она вспомнила двухгодичной давности эпизод своего "падения" с легкостью и некой удовлетворенностью. Хорошо, что тогда подвернулся этот наглый дылда, гонявший по дачным улочкам на мотоцикле. В один прекрасный, очень поздний вечер он затащил Тинку после тусовки у костра к себе в пустой дом. Ей тогда было почти двадцать и сознание непричастности к сексуальной революции, в которую были вовлечены сверстники Тины, начинало угнетать её, а порой излияния какой-нибудь подружки, переживавшей одурительную страсть, возбуждало зависть. "Недоделанная ты, Тина", - сказала она себе, принимая решение стать менее разборчивой. Ведь донимал же её серьезными ухаживаниями долговязый сосед Митя, и целая вереница претендентов на "интим" шныряла вокруг, как коты в брачный период. Вот только своего принца Тина среди них разглядеть не сумела, а на короткие "спортивно-эротические" разминки у нее, видимо, призвания не было.

Парень с мотоциклом был не лучше и не хуже других - разве что выглядел настоящим "качком" и имел репутацию "донжуана". Тинкина неприступность и длинные загорелые ноги в ободранных джинсовых шортах с бахромой от бывших штанин не давали ему покоя. Кроме того - москвичка, дачница, не из местных, а потому и смотрит свысока. Денис все время слонялся рядом, останавливая у Тинкиного забора свою грохочущую железку и упорно предлагал покатать. Тина, не раздумывая, отказывалась до той самой августовской ночи, когда отправилась со знакомыми девчонками на посиделки у костра с гитарами, магнитофонами и, конечно же, со спиртным.

Жаром пылала темная ночь вокруг гигантского костра, Леонтьев пел про Казанову, а в крови гулял выпитый "портвишок". Парочки, хихикая, расходились в чернеющие кусты, Денис смотрел грозно, почти с ненавистью, и было в его смоляных бровях и в смуглых руках, обстругивающих поблескивающим ножом палку, что-то цепкое, бандитское.

Когда он очередной раз, сжимая челюсти от предчувствия отказа, спросил с деланной небрежностью: "Ну че, прокатить?", Тина вдруг согласно кивнула.

Предки Дениса куда-то уехали, оставив паек сыну и коту Филе. Парень тут же вложил все материальные средства в покупку "водяры", отварив и съев филиного минтая.