Рим. Новый Порядок. Том 1
Шрифт:
Через неделю припасы воды иссякли. Гонцов, пытавшихся прорваться за помощью, квадские воины ловили и демонстративно казнили. Моральный дух легиона был на исходе. Солдаты поняли, что, возможно, лучше было бы сражаться в полную силу, чем ждать мучительного конца.
И тут начинается самое интересное. Источники расходятся: кто-то утверждал, что в легионе был египетский маг или жрец, кто-то говорил о таинственной рабыне-девственнице, которая своей молитвой вызвала дождь. Каждый рассказывал эту историю, добавляя детали, которые соответствовали его вере или взглядам.
В итоге, в ходе какой-то
Легат, быстро оценив ситуацию, собрал легион для решительного удара. Под проливным дождём, оглушённые неожиданностью, квады, охреневшие от неожиданности, не смогли сопротивляться слаженной атаке римлян. Их лагерь был разгромлен, спаслись лишь те кто пытался бежать.
В общем, для легиона это событие стало символом их божественной защиты и триумфа. Для армии — мощным моральным подспорьем, поднявшим дух воинов, изнурённых затяжной войной. Для квадов же — ещё одним подтверждением силы Рима, хотя и не окончательным. Они продолжали сопротивляться, несмотря на поражение. Жаль Молниеносный не был таким, когда квады убегали. Чтобы разбить их окончательно. Но это никто не ставит им в вину. Они и так совершили подвиг, без дураков.
В конце концов, квады запросили переговоров. Мы заставили их выбрать вождём Фуртиуса — знатного квада, долго жившего в Империи и разделяющего наши ценности. После долгих споров, клятв, мольб и угроз, квады наконец согласились. Император решил, что удерживать здесь всю армию нет смысла. Вместо этого оставили гарнизон, который должен был защищать нового вождя и следить за порядком.
Теперь мы готовились к обратному пути. Рим вновь показал свою силу, но я понимал: эта война ещё не завершена.
***
Когда мы вернулись в Карнунт, отчёта от Квинта Корнелия Регула всё ещё не было. Однако я не беспокоился: это не срочно. Важнее оказалась другая новость, которая прибыла официально, от имени самого легата, прямиком для императора.
Как и ожидалось, отчёт был составлен так, чтобы успокоить. Авидий Кассий подтвердил свою репутацию искусного полководца, сумев через интриги, выжидание и изматывающую войну подавить бунтовщиков и вернуть порядок в провинцию. Всё выглядело благопристойно: виновные названы, основные проблемы устранены, мятежники подавлены, Египет вновь стабилен. Казалось, всё прекрасно.
Это была хорошая новость не только с военной точки зрения, но и в экономическом плане. Египет — житница Империи, а его зерно жизненно необходимо для обеспечения Рима и других провинций. Империя уже начинала ощущать трудности с продовольствием. До голода, конечно, дело не дошло, но продолжись такая ситуация ещё год-два, катастрофы было бы не избежать.
Если там действительно всё настолько запущено, как предполагалось, то я рад, что Квинт не пошёл напролом. Рисковать человеком, который мне верен, было бы непростительно. Пусть все эти твари, уверенные, что смогли его подкупить, думают, что им удалось сохранить свои интриги в тайне.
Они получили то, чего
Но я-то знаю, что это лишь завеса. Как там всё на самом деле, ещё предстоит разобраться. Просто не сейчас. Не в разгар войны.
После войны, когда Империя окрепнет, у меня будет возможность вернуться к этим вопросам. И тогда мы узнаем, кто действительно виноват, и что скрывается за этими полуправдами.
Однако этот эпизод оставил ощущение хрупкости нашего положения. Одно восстание в ключевой провинции — и вся Империя может оказаться на грани краха. Мне станет уроком, что стратегическая стабильность — это не только легионы, но и разумное управление.
На этом можно было поставить точку в египетской истории, вновь сосредоточив всё внимание на северных рубежах.
Тем не менее, дали о себе знать и другие направления. Дидий Юлиан, командующий рейнской границей, рапортовал о ещё одном отражённом вторжении хаттов и гермундуров. В то же время хавки совершили дерзкий набег на побережье Галлии Бельгики. Это уже выглядело куда серьёзнее, чем прежние годы, когда варвары лишь прощупывали наши силы. Становилось ясно, что этот регион превращается во вторую по важности арену после маркоманской войны.
— Рейн становится новой головной болью, — заметил отец на совете. — Пока мы заняты маркоманами, там назревает новая угроза.
— Нужно довести до конца дела здесь, — предложил Пертинакс, указывая на карту. — Только после этого мы сможем сосредоточиться на Рейне.
Я, внимательно слушая, осознавал параллели между двумя фронтами. Роль Дуная на севере играл Рейн, и проблемы здесь повторялись с пугающей точностью. Разница была лишь в том, что маркоманская проблема имеет решение. Рейн же оставался источником постоянной угрозы, на которую не хватало ни времени, ни сил.
И наконец, третьей точкой напряжения оставались племена маури, которые продолжали дерзко грабить наши провинции в Испании и Африке. Конечно, они создавали значительные неудобства, но всё же не представляли такой критической угрозы, как маркоманы или проблемы на Рейне.
— Маури — это головная боль, но не смертельная, — заметил Помпеян на одном из советов. — Их можно гонять кавалерией, пока мы не освободим силы.
Я внимательно слушал обсуждение и видел в этом рациональное зерно. Решение проблемы маури возможно только после того, как мы установим крепкий тыл на севере. Пока же наша кавалерия продолжала выдавливать их из полуострова, уничтожая лагеря и отбивая захваченное имущество.
— Скорее всего, окончательно выдавим их лишь в следующем году, — заключил Пертинакс, разглядывая карту.
Я молча согласился. Лишь избавившись от варварской угрозы на Дунае и Рейне, мы сможем обратить полное внимание на Испанию. Пока же маури оставались раздражающим фактором, но не приоритетом.
***
926(173) декабрь, Карнунт, Паннония
Недолго языги смогли обойтись без своих набегов. Казалось бы, уроки костобоков и покорённых маркоманов должны были предостеречь их, но варваров это ничему не научило. Приходилось учить каждого отдельно, силой, чтобы хоть немного скорректировать их поведение.