Рим. Новый Порядок. Том 1
Шрифт:
Глава 13
928(175) 1 января, Карнунт, Паннония
Хотя здесь празднование Нового года отличается от того, что было мне привычно в прошлой жизни, я должен признать: римляне справляют его неплохо.
Утром мы принесли жертвы на небольшом лагерном алтаре Янусу. Богу дверей, который соединяет старое и новое, преподнесли фрукты и пирог. Традиция требовала, чтобы дары были сожжены, но я не мог не подумать о том, что сам бы с удовольствием попробовал эти подношения.
Янус — бог переходов, начала и
После утреннего обряда начался обычный для лагеря день, хоть и с праздничными нотками. Легионеры шлифовали доспехи и приводили в порядок оружие — не только ради дисциплины, но и чтобы показать себя с лучшей стороны на торжественном построении. В полдень сигнальный рог возвестил об общем сборе. На плацу выстроились когорты, и отец лично обратился к солдатам, поздравив их с новым годом и пожелав побед в грядущих кампаниях.
Когда солнце начало клониться к закату, настало время главного события — пира. В большом зале претория, украшенном гирляндами из зимних веток, собрались все значимые фигуры лагеря: генералы, легаты, влиятельные сенаторы, прибывшие из Рима, философы, учёные и военачальники.
На длинных столах разместились яства, которых хватило бы на целую деревню: жареное мясо, хлеба, сыр, фрукты, медовые пироги. Вино текло рекой, а рабы, бесшумно сновавшие между столами, наполняли кубки гостей.
— Год начался с богатства и силы, — сказал отец, поднимая свой кубок. — Пусть эти качества сопутствуют нам до самого конца. За Рим!
— За Рим! — откликнулось многоголосье.
Пир был полон радости, люди легко и непринуждённо отдыхали, наслаждаясь вечером.
Наконец отец привлёк внимание гостей, подняв руку, и произнёс:
— А теперь, когда мы подкрепили наши тела, стоит дать пищу и нашему уму. В этот год я решил предоставить возможность выступить моему сыну, Люцию Аврелию Коммоду. Мы все уже немало знаем о его достижениях в математике. Его идея о языке математики стала известна по всей Империи, и мы все признали её значимость. Что ж, послушаем, что в этот раз скажет наш цезарь!
Я поднялся со своего места и встал так, чтобы меня было хорошо видно и слышно. Конечно, амфитеатр подошёл бы лучше для таких речей, но и так хорошо.
— Приветствую вас, уважаемые гости! — начал я, поклонившись. — Этот достойный пир собрал здесь лучших людей Империи: сенаторов, советников, воинов, философов, учёных, а также знатных людей, стоящих на страже общего дела.
Гости кивали, выражая благодарность за эти слова.
— Сегодняшний день как нельзя лучше символизирует важное явление: переход от старого к новому. Мы, римляне, чтим традиции. На этом и стоит наша Империя. Но нам не чужды и новшества, которые обновляют старое. Именно в этом кроется наша сила. Мы сильны, потому что умеем соединять традицию и адаптацию! Мы не держимся за прошлое, как варвары, но и не скатываемся в хаос бездумных изменений, забывая свои корни.
В зале повисла внимательная тишина.
— Примером тому служит наш римский легион. Когда-то мы переняли у греков их фаланги. Позже создали манипулы,
На мгновение я замолчал, оглядев зал.
— Вспомните реформы Мария: легионы изменились, но остались римскими. Потом появились когорты. Траян, готовясь завоевать Дакию, снова изменил вооружение. И сейчас, в войне с маркоманами, наши легионы не такие, как десять лет назад. Но это всё ещё римские легионы! И знаете, почему они побеждают варваров? Потому что мы учимся, мы меняемся, мы обновляемся, чтобы стать сильнее!
Зал загудел от одобрения, особенно военные. Эти слова нашли отклик в их сердцах, напоминая, что успех Империи зиждется на умении адаптироваться, сохраняя её суть.
— Но этот принцип адаптации касается не только легионов. Сегодня я хотел бы поговорить о философии.
Зал снова затих, гости с интересом обратили внимание на мои слова.
— Мы, римляне, давно признали учение стоиков достойным нашего народа. Стоицизм стал основой нашего духа, наших убеждений. Это учение помогает нам преодолевать трудности, воспитывает добродетели, которые укрепляют наш общий труд.
Я выдержал паузу, оглядывая собравшихся.
— Разве нужно мне вдаваться в подробности, описать во что превратится наша жизнь, если мы все отринем добродетели? Подумайте сами: как изменится наша жизнь, если бы мы отвергли добродетели? Если бы каждый стал ценить лишь себя, презирая помощь нуждающемуся, воруя, грабя, убивая ради своего удовольствия? Кто из вас захотел бы жить в государстве полном пороков?
Я заметил, как лица гостей помрачнели. Некоторые согласно кивали.
— Ответ очевиден. Никто не пожелает такого. Досточтимые греки, начиная с Платона, искали способы создать идеальное государство. Они задавались вопросом: как соединить философию и политику? Как привнести добродетели в управление? Но история показала, что их поиски не увенчались успехом.
Мои слова вызвали легкое напряжение. Отец и греческие философы нахмурились, а я продолжил:
— Неужели нет решения?
— И его нашёл юный цезарь? — с нетерпением выкрикнул кто-то.
— Возможно, я нашёл идеи, — ответил я сдержанно. — А является ли они решением, решать нам всем.
Гости внимательно слушали.
— Если взглянуть на философию глазами Януса, мы увидим, что новые философии всегда находили ответы на вопросы, перед которыми старые оказывались бессильны. Есть ли вопросы, которые ставят в тупик наш стоицизм? Да, они есть.
— Мой отец, наш император, всем сердцем принял стоицизм. Он воплощает мечту правителя-философа. Стоицизм — достойная философия, которую я также принял и внимательно изучал. Я верю, что ей должны следовать все в идеальном государстве.
Я снова сделал паузу, чтобы слова улеглись.
— Но, увы, наша Империя не идеальна. Многие говорят, что стоицизм слишком строг, сложен, труден для понимания и исполнения. Наша философия прекрасна, но она родилась в другое время, для других задач. Всё меняется. Стоицизм тоже должен измениться, чтобы решать задачи нашего времени.