Рим. Новый Порядок. Том 1
Шрифт:
Я кивнул, размышляя над его словами, а затем сказал:
— Понимаю. Сейчас они представляют опасность. Но с годами их влияние должно уменьшиться, если улучшить условия жизни.
Отец устало вздохнул:
— Жизнь не меняется так быстро и просто, как нам бы хотелось. Старейшины, почувствовав власть, стали жадными. Многие из них вредят не меньше, чем вожди.
Я усмехнулся, подумав о недавних событиях:
— Жадность часто идёт рука об руку с глупостью. Некоторые уже поплатились. И ещё не сказал
Отец задумчиво смотрел на меня, скрестив руки.
— Ты всё же хочешь отдать их Сенаты римскому?
— Не очень хочется, — признал я. — Но угроза со стороны нашего Сената может сделать их более покладистыми. К тому же это позволит обрести сторонников среди новых сенаторов. Юлий Цезарь в своё время не видел проблемы в увеличении числа сенаторов.
— За что и поплатился, — сухо заметил отец.
— А мы не будем заставлять, — ухмыльнулся я. — Они сами попросят.
Отец приподнял бровь:
— Что ты затеял?
— Наши сенаторы недовольны тем, что в новых провинциях у них нет власти. Мы можем сказать им, что там уже есть Сенаты — германские и сарматские. Претензии снимаются. Но если они захотят получить влияние над этими Сенатами, мы предложим одно условие: их сенаторы должны войти в состав римского Сената. Тогда начнутся торги.
Отец кивнул, жестом предлагая продолжать.
— Нам выгодно сократить число сенаторов-старейшин и укрепить позиции наших сторонников. Лояльные сенаторы, боясь расправы, будут держаться за нас.
— Неплохой план, — признал он. — Но германцы и сарматы будут недовольны.
— Не больше, чем другие народы в Империи, — развёл я руками.
Отец вздохнул:
— Ладно. С этим ясно. По северному лимесу я тебя предупредил. Что касается твоего сна — об этом никому. Мы ещё поговорим вдвоём, без посторонних.
— Согласен, — ответил я. — Думаю, мы сможем извлечь из этого ещё важные моменты.
Для меня это была удобная возможность обсудить детали с отцом, который лучше ориентировался в текущих реалиях. Я мог ограничиться только той информацией, что касается периода до 3-5 веков.
— Но чтобы использовать эти знания, нам потребуется особый закон, — добавил я.
— Какой закон? — с интересом спросил отец.
— Закон о секретной информации. На самом деле это давно напрашивается. Чиновники часто имеют доступ к сведениям, которые нельзя разглашать. Но если они проболтаются, их нельзя наказать, потому что они формально ничего не нарушили.
Я сделал паузу, чтобы он мог осмыслить сказанное.
— Суть в том, чтобы перед работой с важной информацией чиновники подписывали договор о неразглашении, где будет прописано, какие последствия наступают в случае утечки. Наказывать нужно жёстко, чтобы люди научились держать язык за зубами.
Отец задумчиво кивнул.
— Интересный
— Можно ввести уровни доступа к информации и разные наказания, — добавил я. — Например, для военных — самые суровые меры. Ограничить доступ к данным о налогах, состоянии провинций, лимесе, переговорах. А также о нашей семье.
— Это разумно, — согласился отец. — Надо будет подумать, как это реализовать.
— И ещё. Наказывать стоит не только тех, кто передаёт информацию, но и тех, кто её получает, — сказал я. — Купят раба, чтобы узнать что-то о дворце, а потом что? Мы его казним, но информация уже утекла.
Отец кивнул, его взгляд стал сосредоточенным.
— Да, это стоит обсудить. На всё потребуется время, но мы этим займёмся.
***
930(177) начало мая, Нижняя Мёзия, вилла Рустика
Утром перед домом Рустика стоял Касик, мнущий в руках старую, потёртую тунику. Этот сармат давно зарекомендовал себя толковым и основательным работником. Он не рвался к лишним обязанностям, но порученное выполнял тщательно, что заслужило уважение управляющего.
— Ну что, Касик, тебя выбрали? — спросил Рустик, прищурившись.
— Да, господин, — с уважением ответил тот, поклонившись. — Меня выбрали, чтобы...
Он замялся, глядя в землю.
— У тебя есть вопросы? — догадался управляющий.
— Да, господин, — признался Касик, нервно переступая с ноги на ногу.
— Заходи в дом. Говорить будем там, — буркнул Рустик, махнув рукой.
Для Касика это было неожиданно. Рабы никогда не входили в дом вилликуса, и приглашение казалось почти ошеломляющим. Взяв себя в руки, он шагнул за управляющим.
Внутри, у длинного стола, заваленного свитками и дощечками для учёта, Рустик указал на лавку.
— Садись. Ну, выкладывай, что непонятно. Только не зли меня глупыми вопросами, ясно?
— Ясно, господин, — ответил Касик, но всё же предпочёл остаться стоять.
Рустик хмыкнул:
— Стой, как хочешь. Всё равно вас освобождать будем. Ты хоть понял, что я говорил вчера, а?
Рустик сверкнул глазами и оскалился.
— Да, господин, — кивнул Касик. — Нас делают свободными людьми. Мы будем работать на вилле, отдавать четвёртую часть, а остальное — наше.
— Ммм, ну в принципе так. А что ваши думают?
— Мы согласны!
— Ещё бы!
– хмыкнул он - Дают вам землю, кормись с неё, хоть всю жизнь. Легионеры двадцать лет служат, чтобы получить кусок земли, а вы тут. Так, что ещё спрашивают?