Римляне и варвары. Падение Западной империи

Томпсон Эдвард Артур

Важно то, что, по нашим сведениям, Зинон никогда не возобновлял этих расплывчатых переговоров 476-477 годов. Насколько мы знаем, он так никогда и не прояснил смысл своих загадочных высказываний, поэтому конституционное положение Одоакра так и осталось неопределенным. Пока Юлий Непот был жив, никакой конституционной проблемы, конечно, не было, по крайней мере на бумаге: Непот оставался западным императором, теоретически имевшим полную власть над Италией. Говорят, что нумизматические свидетельства не оставляют сомнения в том, что Одоакр признавал его западным императором и чеканил для него в Италии монеты вплоть до 480 года, когда Непот был убит. Конечно, реально Непот не имел никакой власти над Италией, однако номинально он с полным правом оставался императором Запада¹⁶. Признание его власти Одо-акром противоречило заявлению последнего о том, что Западу не нужен император. Но этот нюанс вряд ли мог беспокоить варвара; и, вероятно, Непот не возвращался до 480 года в Италию именно из опасений, что в этом случае его вряд ли ожидает долгая жизнь.

Вопрос в том, что произошло после убийства Непота? Он был убит ранним летом 480

года, и, насколько нам известно, ни Зинон, ни Одоакр не сочли нужным обсуждать сложившееся положение. Послы Одоакра в свое время недвусмысленно признали Зинона правителем обеих частей Империи. Зинон ни разу не упомянул о том, что считает Италию независимой страной. Более того, подобная идея, на мой взгляд, была бы в то время абсолютно невозможна. По всем остальным вопросам, однако, ясности и согласия не было.

В 480 году и в последующие годы назначались западные консулы, но, хотя авторы хроник и упоминают имена этих консулов с целью датировки описываемых ими событий, нет подтверждений того, что восточное правительство их признавало¹⁷. Василий, консул 480 года, был признан, однако он, без сомнения, был ставленником Юлия Непота. Если бы Зинон признал консулов, назначенных Одоакром, он тем самым признал бы публично, что Одоакр равен ему по положению. Этого он, естественно, никогда бы не сделал. Что же касается отношения Одоакра к назначению магистром армии, то к этой теме мы еще вернемся (см. с. 65).

Кем воспринимал себя сам Одоакр? В документе, которым он даровал землю могущественному римскому аристократу Пиерию, он называет себя «королем Одоакром». На синоде итальянских епископов, который собрался в Риме в 483 году, консула 480 года Василия, который был префектом претория и патрицием, называли «посланником великого короля Одоакра». С другой стороны, Симмах, консул 485 года, в тексте на бронзовой табличке говорит о «нашем господине Зиноне и господине Одоакре». Видимо, он не знал, как точно обозначить их различия, поэтому поставил обоих в одинаковое положение, избегая нюансов¹⁸. На публичной надписи, которую Одоакр собственноручно расположил в римском Колизее, где ее мог увидеть весь мир, он называет себя не «королем», а просто «превосходнейшим (или что-то вроде этого) Одоакром». (Само прилагательное в надписи не сохранилось, но уцелевшая часть текста говорит о том, что короли там не упоминались.) Иными словами, в этом официальном и публичном документе Одоакр говорит о себе как об обычном гражданине и не претендует на то, чтобы быть кем-то еще¹⁹. Говорят, что он практически не оставил следа в истории нумизматики своего периода. Считалось, что на серебряных и медных монетах, которые он предположительно чеканил в Равенне, он называет себя просто «Флавием Одоакром», но недавно было обнаружено, что все монеты с его именем и изображением — подделки!²⁰ Так что когда Кассиодор сообщает нам, что «Одоакр принял имя короля, хотя не носил королевских знаков», то он преувеличивает: были случаи, когда Одоакр не употреблял слова «король»²¹. И наконец, подобно своему преемнику Теодориху и в отличие от независимых везеготских королей Испании Одоакр никогда не датировал официальные документы годами своего царствования. Так же поступали и все другие правители Италии²². Документы обычно подписывались именами Западного консула.

Тот факт, что статус Одоакра так никогда и не был определен, объясняет, почему как его современники, так и позднейшие авторы, которые о нем писали, стояли перед сложной задачей: как его называть? Иногда они называют его «королем» того или другого варварского народа, из тех, которые поставляли солдат для армии. Он может быть «королем готов и римлян». Он же — «король туркиллингов и ругов»²³. Но чаще всего он просто «король», без уточнения²⁴. Если даже сам он точно не знал, кто он, то историки вряд ли могли решить этот вопрос за него.

Следовательно, не будет преувеличением сказать, что с 476 вплоть до завоевания Италии Теодерихом в 489 году Одоакр не имел в Италии такого конституционного положения, которое можно было бы определить юридически. Он был патрицием и в то же время им не был. Он не имел от императора полномочий на управление Италией, и тем не менее император поблагодарил его за поддержание закона и порядка среди римлян. Более того, император молчаливо соглашался с его политикой в течение последующих тринадцати лет его правления. Одоакр часто, хотя не всегда, называл себя «королем». Практически он узурпировал власть западного императора, хотя никогда и не носил пурпура. Не обращаясь к Зинону, он производил назначения, сохранял традиционные римские государственные и общественные учреждения и руководил работой правительства как в гражданских, так и в военных делах. Но эта, деятельность, как мне кажется, не имела конституционного статуса. Кем был Одоакр: подчиненным Зинона, равным ему или независимым от него правителем? Последний из этих вопросов не вызывает сомнений: он никогда не претендовал на независимость от Константинополя и Зинон никогда ее не признавал. Остальные вопросы никогда официально не задавались, и никто на них официально не отвечал. Можно даже сказать, что официально Одоакр не существовал. Если предположить, что Одоакр был подчиненным Зинона, то какую должность он занимал? Ответа нет: он, конечно, не был магистром армии. Был ли он равен Зинону по положению? Но это бы означало, что он был Августом, а сам Одоакр никогда на это не претендовал. Не мог он быть и конституционным королем италийцев или варваров, живших в Италии: не существовало такого понятия, как «король италийцев». А вождь варваров-федератов, хотя таковой и мог называть себя королем верных ему варваров, никогда не мог быть признан в качестве короля. Хотя мы можем не соглашаться с общей концепцией А. X. М. Джонса,

но нельзя не согласиться с его замечанием, что «на самом деле нет никаких свидетельств того, что Зинон когда-либо говорил об официальном признание Одоакра»²⁵. Зинон и Одоакр выразили недвусмысленное и формальное согласие лишь по одному пункту: Италия остается частью Римской империи (см. с. 61). Одоакр публично признал это на переговорах 476-477 годов, и через несколько лет это признал Теодерих Острогот.

Одоакр подарил Италии тринадцать лет внутреннего и внешнего мира. Он осуществил реформы, благодаря которым солдаты-варвары получили землю в Италии в качестве обычных федератов. После падения Ореста мы не знаем ни об одном случае недовольства или сопротивления римлян его действиям в этом направлении. Один римлянин, правда, впал в панику, увидев Италию под полным контролем варвара. Это был италийский священник и аристократ по имени Примений. Он был тесно связан с Орестом и бежал в отдаленную провинцию Норик Прибрежный, «опасаясь убийц Ореста». Он не опасался варварского правления как такового. Он боялся, что его связь с Орестом приведет к столкновению с вполне определенными варварами²⁶. (Его бегство в Норик Прибрежный говорит о том, что эта провинция находилась за пределами власти Одоакра.) Но на деле Одоакр оказался большим защитником свобод римского сената, нежели любой другой римский император. «Свобода римской аристократии, — писал Эрнст Штейн, — та свобода, за которую когда-то Брут и Кассий погибли в Филиппах, никогда не была восстановлена в такой полноте, как в годы правления первого варвара-короля Италии... В своих уступках римской аристократии он пошел даже дальше своих предшественников, Аэция и Рикимера, так как в Италии уже не было представителя имперской традиции, который мог бы его остановить»²⁷. Можно было бы ожидать, что положение католической церкви осложнится с приходом монарха-ерети-ка, ведь Одоакр был христианином арианского исповедания. На самом деле жизнь церкви никогда еще не была так легка, по крайней мере во всем, что зависело от Одоакра. Можно сказать, что жизнь в Италии шла своим обычным чередом. Аристократии не на что было жаловаться: ей было гораздо легче влиять на относительно цивилизованного варвара-короля Италии, чем на императора-бюрократа в далеком Константинополе. Церковь не преследовалась. Крестьяне работали на полях и платили аренду и налоги, как и прежде. Общий упадок городов, вероятно, не ускорился заметным образом в годы правления Одоакра.

Однако если римским сенаторам не приходилось опасаться публичной казни во времена Одоакра, с его собратьями-германцами дело обстояло по-другому. Или потому, что они не одобряли его отношения к римской аристократии, или по какой-то другой причине, но в первые годы его правления некоторые из влиятельных приближенных короля были им недовольны. Так, 11 июля 477 года некий граф Брахила был казнен в Равенне, и, по любопытному замечанию Иордана, это было сделано для того, чтобы внушить ужас римлянам! В 478 году другой германец знатного рода по имени Ардарих восстал против Одоакра и был казнен вместе с матерью и братом 19 ноября²⁸. Обидно, что мы ничего не знаем об этих бунтовщиках и их целях.

Таким образом, в самой Италии «падение» Западной империи — если понимать под этим смещение Ромула Августула — прошло почти незаметно. Как указывал Моммзен, германская Италия начала VI века, которую мы привыкли считать творением Теодериха Острогота, на самом деле была создана Одоакром. Не Теодерих ввел веротерпимость, не он первым воздержался от принятия новых законов, сохраняя древние римские учреждения. Все эти достижения, о которых так много говорится в сочинении Прокопия, принадлежат Одоакру, а приход остроготов означал всего лишь смену персонажей²⁹.

3. Положение Одоакра в Империи

По странному совпадению ни Моммзен, ни Джонс не рассматривают в своих работах действия Одоакра в те дни, когда он понял, что Зинон послал Теодериха и остроготов в Италию для того, чтобы лишить его, Одоакра, власти. Теперь он был узурпатор, и очень жаль, что об этом важном периоде его жизни мы знаем только из одного фрагмента в сочинении Иоанна Антиохийского³⁰. Мы узнаем, что в 489-493 годах, когда Одоакр, будучи объявленным вне закона, боролся с Теодерихом, он начал чеканить серебряные и бронзовые монеты, с которых было убрано имя и изображение Зинона. Вместо него появилось изображение, олицетворявшее Рим и Равенну³¹. Одоакр больше не демонстрировал верность Зинону, но он все же не объявил себя независимым королем. Вместо этого он объявил цезарем своего сына Телу (в других источниках его имя дается как Окла): он должен был стать новым императором Западной империи³². Одоакр, очевидно, намеревался сделать то, что не удавалось еще ни одному из великих варваров-главнокомандующих, а именно посадить на трон сына варвара. Кроме того, 1 апреля 489 года он назначил на должность магистра армии некоего Туфу, а после него на ту же должность был назначен Ливила. Как мы знаем, только император имел право назначать магистра армии, и Одоакр никогда ранее не пытался присвоить себе это право (даже Теодерих во время своего долгого царствования никогда такого назначения не делал). Этот шаг говорит о том, что Одоакр теперь применял императорскую власть, вероятно, от имени Телы³³. Складывается впечатление, что он пытался вернуться на позиции 476 года: Тела должен был стать новым западным императором, имевшим неограниченную власть, позволявшую ему назначать магистра армии. Обе «части» Римской империи снова должны были восстановиться, а сам Одоакр должен был стать патрицием у своего сына Телы, как когда-то Орест был патрицием у Ромула. Одоакр мыслил исключительно римскими категориями. Ему, видимо, ни разу не пришла в голову идея независимого от Римской империи королевства. Однако Тела был Цезарь, а не гех.