Римлянин 2
Шрифт:
Ощущения были мучительными, подтачивающими психическую целостность.
Худшая инфекция, которую он когда-либо переживал. А ведь ему поначалу казалось, что жалкая царапина на щеке не доставит слишком много проблем.
Но рана на левой щеке воспалилась и истекала гноем.
И это было бы нормально и привычно, если бы не видения.
Бездна говорила с ним.
Таргус лежал на кровати в срубе, выделенном под его временное обиталище, и погружался в пучину бессознательности.
Бесконечная
Я. Ты. Мы. Они. Бездна
Ты показал, что не безнадёжен
Таргус и не знал, что Бездна возлагала на него какие-то надежды…
Но не теряй страха, последний из Виридианов
Награду за достигнутое ты получаешь прямо сейчас
Что-то из того, что было у тебя
Таргус подумал, что речь идёт о «Кровососе», клинке, который всегда с тобой.
Узнаешь сам
Ты не вспомнишь ничего
Таковы условия участия
Голова Таргуса начала болеть ещё сильнее, он ненадолго вынырнул из бессознательности.
— Воды…
//Курфюршество Ганновер, осадный каструм у г. Ганновер, 7 октября 1743 года//
Город замер в тревожном ожидании. Жителям было страшно. Все помнили, чем всё закончилось во время короткой осады Перекопа.
— Продолжайте бить осколочными по бастионам, — приказал Таргус.
Сжигать этот город он не собирался. Вообще, сжигать такое количество производственных ресурсов было бы глупо.
Артиллеристы после кратковременной передышки продолжили обстрел бастионов, опоясывающих город.
Пригород был взят без боя, жители не успели эвакуироваться, поэтому сидят по домам и ждут, чем всё закончится.
Георг II выстроил тут отличную оборону города, опоясав его бастионными укреплениями, усеянными современной артиллерией.
Гарнизон Ганновера составляет около девяти тысяч человек, в основном из солдат, бежавших с поля боя под Изернхагеном.
Точная численность противника была тридцать восемь тысяч штыков, не считая двух тысяч обоза, прибыли они из Испанских Нидерландов, совершив впечатляющий марш-бросок, позволивший преодолеть трёхсуточную дистанцию за чуть более чем полтора суток.
Разведчики их прохлопали именно по этой причине. Когда конные разъезды эксплораторов проверяли местность, на ней просто не было никаких иберов с англичанами.
Противники уже потихоньку учатся противодействовать Таргусу, это лишь первый звоночек.
— Кренц, найди мне ту медсестру… — обратился Таргус к адъютанту. — Матильду фон Ганау. Пусть захватит свежие бинты, мне нужно сменить повязку.
— Есть! — козырнул адъютант и умчался исполнять
Рана жутко чесалась и побаливала. Инфекцию он всё-таки занёс, возможно, что недостаточно хорошо промыл рану спиртом. Пули несут с собой всякое дерьмо, частичка которого могла остаться в ране и вызвать воспаление.
Будь в его распоряжении антибиотики — всё бы решилось за несколько дней, но до антибиотиков их науке чуть дальше, чем до авиации тяжелее воздуха…
Медсестра прибыла с набором для перевязки и молча замерла.
— Фон Ганау… — произнёс Таргус. — Не знакома ли тебе Маргарита фон Ганау?
— Это жена моего брата, Ваше Величество, — ответила медсестра.
— Ага… — Таргус задумался. — И что же золовка начальника отдела кадров Промзоны забыла так близко к полю боя?
Матильда вытащила из развёртки инструменты и после кивка приступила к смене повязки.
— Шлезвиг нуждался во мне — я явилась, — равнодушно ответила медсестра, смачивая присохший бинт.
«Шлезвиг нуждается в тебе — явись!» — это лозунг агитационной кампании курсов медпомощи. Большая часть среднего медицинского персонала находится в военно-полевых госпиталях именно благодаря этой агитации. Пропаганда — страшная сила. Она способна заставить людей жертвовать собой и своим психическим здоровьем ради некой «высшей цели».
Конкретно сейчас «высшей целью» является выполнение условий соглашения Таргуса и Марии Терезии.
Но надо смотреть правде в глаза: нет никакой высшей цели. Люди всегда умирают в чьих-то интересах.
Сегодня какому-то королю Швеции захотелось удачно жениться, а завтра у него зачешется левая пятка и он решит провести этнические чистки, скажем, в Дании. Как это соотносится с идеологией «высшей цели».
На микроуровне Таргус понимал этих людей, идущих добровольцами в этот Тартар, которым, безусловно, является военно-полевой госпиталь в разгар сражения. Они идут спасать легионерские жизни. Сделать что-то доброе в этом шквале ярости и боли.
Но на макроуровне они все — винтики военной машины, специально предназначенной, как заведено тысячелетия назад, для удовлетворения интересов власть имущих. Таргуса, например.
Ранение и лихорадка в течение последних четырёх дней привлекли к его разуму какие-то новые мысли. Глубокие и… неприятные.
Да, он может тысячу раз говорить себе, что делает то, что делает ради приведения всех людей к свету цивилизации, ради дани памяти Старому Риму, чтобы в Европе наконец-то настал давно заслуженный ею мир, без лишних войн и смертей.
Но правда такова, что он жаждет доминирования. Власти. Абсолютной.
Концепция «один буржуа/феодал в стране» — это ведь не обязательная опция. Таргус знал десятки способов установить устраивающий большую часть населения порядок вещей, без лишних репрессий, запретов и ограничений. Только вот тогда получится делегирование власти.