Римлянин. Финал
Шрифт:
А после Трансоксианы откроется доступ к империи Дурранидов, которая больше не сможет чувствовать себя в полной безопасности, когда легионы будут стоять в приграничных крепостях. Это точно заставит Ахмад-шаха тщательно выбирать слова при беседах с имперскими эмиссарами…
Но все эти задачи находятся в сфере планирования десятилетий — невозможно быстро строить железные дороги, поэтому проект завоевания Центральной Азии займёт очень много времени.
«А что, если использовать моих подданных-кочевников для решения проблемы Трансоксианы?» — задумался Таргус, следуя за Марией Терезией.
Они
Паровой автомобиль «Эрлах.1» — единственный в своём роде автомобиль с паровым двигателем модели Стэнли 1912 года. Этот двигатель был воссоздан в точном соответствии с чертежом и был построен в единственном экземпляре, потому что его серийное производство, именно как автомобильного двигателя, нерентабельно и будет оставаться таковым ещё долгие годы. Упрощённые и масштабированные версии этого двигателя успешно производятся и применяются в промышленности и логистике, но время настолько продвинутой модели ещё не пришло.
Разработал автомобиль гамбургский инженер Август фон Эрлах, один из немногих инженеров, полноценно осознавших концепцию автомобиля.
Масса двигателя — 120 килограмм, он необычайно компактен и выдаёт номинальную мощность примерно 20 лошадиных сил, правда, при эксплуатации она редко превышает 12 лошадиных сил, зато если поддать пару, то можно, на короткое время, поднять мощность до 30–35 лошадиных сил.
Стоимость изготовления двигателя неприлично велика — 34 000 имперских денариев, но это объясняется тем, что его компоненты изготавливались вручную, десятками высокооплачиваемых мастеров, специализирующихся на паровых машинах.
Это предмет роскоши, совершенно непригодный даже для мелкосерийного производства, а экспорт его невозможен, потому что его двигатель — это один сплошной государственный секрет.
Поэтому в этом мире существует единственный автолюбитель — Таргус Виридиан. И это будет продолжаться ещё несколько десятилетий.
Машина выехала с вокзала и направилась по Кайзерштрассе к Карл-Фридрих-штрассе, которая ведёт ко дворцу Шёнбрунн.
Вокруг автомобиля построились конные гренадеры из I-й когорты IV-го легиона, а вдоль всей улицы выстроены вооружённые вигилы, лицом к толпе зевак.
«Ханов можно и нужно использовать», — продолжал размышлять Таргус. — «Но не нынешних — они не особо лояльны и помнят времена независимости. Нужно выбрать наиболее подходящих кандидатов из их наследников и забрать их к себе, чтобы подготовить из них лояльных лично мне и империи офицеров. Но не только их, а ещё и пять-шесть тысяч ауксилариев из кочевников».
Опыт своей Родины он не забывал и прекрасно помнил, как именно римляне уничтожили гуннов, прорвавшихся аж к самой Аквилее. После поражения Аттилы гунна, сами гунны никуда не делись, но тогдашний консул применил стратегию «divide et impera» и раздробил гуннские роды, одним дав почести и привилегии, а других несправедливо проигнорировав. Некогда скреплённое непреклонной волей Аттилы, гуннское племя было расколото сначала на четыре крупных части, затем на десять более мелких, а затем перестало существовать даже как просто конфедерация племён.
Со своими кочевниками Таргус так поступать не собирался, потому
Но если вопрос войны с ними был бы принципиальным, Таргус бы всё равно послал в степи свои легионы и подчинил непокорных кочевников, просто гораздо медленнее и дороже по людским потерям.
Даже технически более развитые англосаксонские и франкские колонисты, содержавшие гарнизоны регулярной армии, не сумели ничего противопоставить ограниченному контингенту легионеров — варвары были наголову разбиты и панически бежали в Старый Свет.
А сейчас легионы стали ещё мощнее, поэтому никакие иррегулярные силы не способны противопоставить им ничего, кроме повстанческой тактики, заведомо обречённой на поражение.
Гораздо больше опасности легионам представляют растянутые коммуникации и это единственная причина, почему Трансоксиана до сих пор независима. Если бы не огромная степь между Сибирью и Трансоксианой, вопрос давно уже был бы решён.
— Дорогой, ты опять задумался о своей войне? — поинтересовалась Мария Терезия, активно машущая рукой беснующейся толпе.
Здесь её очень любят, а Таргуса побаиваются, ведь все послабления, которые он делает, сразу записываются на счёт Марии Терезии.
— Да-да, — отвлёкся от своих военно-политических мыслей император. — А что делать?
— Можешь, для приличия, помахать своим подданным рукой, — улыбнулась императрица.
Таргус помахал рукой и поулыбался, для приличия.
Проехав по Карл-Фридрих-штрассе, названной в честь их первенца, машина оказалась на территории дворца и остановилась у парадного входа.
— Сегодня ночуем здесь, — сказал Таргус. — Но завтра я весь день буду инспектировать лагерь перевоспитания, а ты можешь пообщаться со своими подругами и родственниками. Послезавтра продолжаем наше путешествие.
— Хорошо, дорогой, — с улыбкой кивнула императрица.
//Священная Римская империя, эрцгерцогство Австрия, Лагерь перевоспитания, 27 июля 1758 года//
— Итак, мне не нужна статистика, я её и так знаю, — прервал Таргус директора лагеря. — Я хочу посмотреть на условия содержания и процесс перевоспитания.
— Хорошо, Ваше Императорское Величество, — кивнул Роберт Эрих Дифенбах. — Нам есть, что показать.
Статистика Таргусу поступает раз в квартал — он внимательно следит за динамикой поступления в лагерь неблагонадёжных элементов и преступников.
Ни в одной провинции больше нет тюрем и каторг, потому что преступников всех мастей свозят в бывшую австрийскую Промзону.
Исключительно карательный элемент из системы правосудия Таргус уже убрал, заменив его реабилитационно-карательной системой. Кара — заключение в лагерь перевоспитания, реабилитация — освобождение из него с полезной специальностью и иным мировоззрением.