Римлянин. Финал
Шрифт:
— Это будет мезальянс, — покачала головой герцогиня.
— Тебе ли не всё равно? — усмехнулся император. — Или ты намекаешь, что нужно дать Георгу замок и титул?
— Не помешает, — улыбнулась Зозим.
— Ладно, — кивнул Таргус.
Не все из новоиспечённых аристократов понимают, что после вымирания старой аристократии её место не займёт никто. У новичков нет земель, армий и состояний, поэтому они никогда не смогут стать потомственной элитой. Эти времена в прошлом и единственным феодальным аристократом, в конце концов, останется только Таргус Виридиан. А все остальные — государевы
Это будет очень тяжело, потому что свято место пусто не бывает и всегда появляется новая элита, но ему хорошо известны способы, как нивелировать это явление.
Он уже, в рамках имперской бюрократической системы, внедрил протоколы ротации, благодаря которой никто, кроме высших иерархов системы, не задерживается на своём месте надолго. Помимо основной функции, то есть, разрыва формирующихся связей, это также позволяет выявлять некомпетентные кадры, оказавшиеся не на своём месте по воле случая — такое происходит гораздо чаще, чем кажется, или скрытого непотизма. Новая среда, но те же должностные обязанности — это лучшие условия для выявления подобных кадров и оперативного исправления ситуации с ними.
Таргус намеренно создал в своей бюрократической системе атмосферу напряжённости, потому что работать в ней — это не привилегия, а долг.
А ещё никто не может быть уверен в незыблемости своей позиции даже в пределах срока ротации, потому что раз в полтора года проводится аттестация, по результатам которой можно рухнуть на несколько ступеней и начинать почти с самого начала, на новом месте, либо вовсе вылететь со службы.
Внутренняя пропаганда для государственных служащих акцентирует внимание на долге, на борьбе с коррупцией, вреде непотизма, некомпетентности и ценности всей системы для императора — систематические анонимные опросы показывают, что служащие всё больше и больше одобряют сложившееся положение вещей.
Полтора миллиона человек, целая бюрократическая армия, очень глубоко проникла во все сферы гражданского общества и повысила эффективность почти всех процессов на беспрецедентный уровень — у Таргуса самый большой бюрократический аппарат и, при этом, самый эффективный.
В его державе паутина налоговых сборов раскинулась по всей площади, и платят их все. Понемногу, без особого ущерба благосостоянию, но все — в среднем выходит что-то около 400 миллионов имперских денариев в год. Этим, то есть, повышением эффективности сбора налогов, он занимался последние пять лет и добился впечатляющих успехов.
А весь его бюрократический аппарат, неприлично огромный, потребляет лишь шестнадцать миллионов денариев в год. Для примера, у Людовика XV общее количество чиновников всех уровней составляет примерно 160 000 человек, а расходы на их содержание оцениваются в 4 900 000 серебряных денариев, в пересчёте с франкских ливров. Но важно понимать, что жалованьями охвачено примерно 10–15% чиновников, а остальные «кормятся с должности», то есть, невозможно подсчитать,
Но есть и другие государственные доходы — например, монопольная торговля сахаром, резиной, сталью, медью, бронзой, механизмами разной сложности, станками, оружием, порохом, взрывчаткой, а также иными продуктами лёгкой и тяжёлой промышленности.
Госмонополии приносят 950 миллионов денариев в год с внутреннего рынка, а ещё 360 миллионов с внешнего.
Государственный банк приносит 350 миллионов в год и они идут в бюджет, а не расходуются на расширение банка — на это у него идёт другая часть доходов.
Помимо этого, стабильную прибыль приносят зоны казино — 75 миллионов в год.
Итого: 2 миллиарда 135 миллионов денариев в год.
Расходы казны менее существенны: 230 миллионов уходит на легионы и флот, 16 миллионов на бюрократию, 80 миллионов на программу романизации, 160 миллионов на социальное обеспечение, 350 миллионов на Промзоны, а ещё 650 миллионов уходит на разного рода военные стройки, гражданское строительство, железные дороги, инфраструктуру и социальное жильё.
Разницу Таргус складирует в хранилищах и, постепенно, конвертирует в золото — по сути, выкупает на это серебро всё появляющееся на рынке золото, чтобы увеличивать обеспечение имперским солидам.
В будущем, когда придёт время для полноценного перехода на золотой стандарт, все горько пожалеют, что вообще когда-либо продавали ему своё золото пусть даже по непрерывно и стремительно растущим рыночным ценам…
— Благодарю, Ваше Императорское Величество, — поклонилась Зозим.
— Нет, меня всё ещё никак не отпускает Центральная Азия, — покачал головой Таргус. — Что предпринимает Ахмад-шах Дуррани в ответ на действия наших лицензированных ханов?
Он ввёл Инсигнию Дукатус, некий аналог тамги, хорошо известной в Великой степи. Кочевые кланы восприняли это как символ легитимизации власти трёх ханов от северного кагана — ровно так, как и хотел Таргус.
Одного этого может хватить для укрепления власти трёх ханов, но, в дополнение к этому, в Великую степь поступают оружие и боеприпасы, а также полевая артиллерия. Нет в мире вещи, легитимизирующей власть надёжнее, чем могущественные батальоны…
— Моя агентура на местах не докладывает ни о чём подозрительном, — ответила герцогиня. — Переговоры между Ирданой-бием и Ахмад-шахом, связанные с маньчжурской угрозой, идут уже давно, но никаких успехов достигнуто не было. Дурраниды слишком заняты в Персии — война против османов идёт совсем не так, как они ожидали.
— А чего они ожидали? — с усмешкой поинтересовался император.
— Падишах рассчитывал на то, что османы будут истощены войной и не захотят сражаться за провинцию с новым врагом, — улыбнулась Зозим. — Это не значит, что они уже проиграли, но решительность султана была недооценена и дурраниды платят за это кровавую цену.
— Чем дольше они будут возиться, тем лучше, — удовлетворённо кивнул Таргус. — Ладно, хватит отдыхать.
Он встал с лавки. В этот момент мимо проходила молодая семья с ребёнком в коляске. Муж и жена поклонились императору, а тот кивнул им с доброжелательной улыбкой.