Римские рассказы
Шрифт:
— Поезжай тише… Нас никто ведь не дожидается.
А он вместо ответа нажимает на педаль. Мы молнией промчались мимо церкви Мадонны ди Рипозо и продолжали мчаться по виа Аурелиа. По случаю Феррагосто здесь было полно автомобилей, и Торелло считал для себя делом чести обгонять их все. Он не нажимал на клаксон, не смотрел, свободен путь или нет, а мчался вперед, нагнув голову, как бык. Наконец мы выехали на прямую. Вдалеке ехал большой американский автомобиль. Эта черная, блестевшая на солнце машина тоже шла быстро.
— Сейчас и ее обгоним, — заявил Торелло и прибавил ходу.
Та машина была
— До свиданья, прекрасная блондинка!
Женщина, обернувшись, улыбнулась ему. Вдруг из-за поворота выскочил огромный грузовик; мужчина с сигарой быстро свернул на обочину дороги. Торелло едва успел повернуть вслед за американской машиной. Между тем мужчина с сигарой махнул рукой и помчался, как стрела.
— А та бабенка мне нравится, — сказал Торелло, нажимая на педаль. Видал, как она мне улыбнулась?
Я посоветовал:
— Оставь ее в покое, она не для тебя.
А он нахально отрезал:
— Я попрошу у тебя совета, когда буду покупать пижаму. — Ему ничего не стоило обидеть человека.
Мы мчались изо всех сил за американской машиной и остановились рядом с ней у переезда через железную дорогу. Блондинка взглянула на нас и улыбнулась Торелло, тот ответил ей понимающим жестом. Мужчина с сигарой, заметивший этот жест, вынул сигару изо рта и тут же у переезда, при мне, при стороже и нескольких крестьянах, дожидавшихся, пока пройдет поезд, ударил женщину тыльной стороной руки по губам. В этот момент шлагбаум поднялся и машина тронулась; мы не видели выражения лица блондинки. Можете себе представить, что было с Торелло! Когда мужчина ударил свою спутницу, Торелло показалось, будто ему объяснились в любви.
— Все в порядке, — мычал он, согнувшись над рулем, — посмотришь, как я уведу ее у него из-под самого носа!
Американская машина развила адскую скорость, и нам удалось догнать ее только у самой рощи Фреджене.
Вот мы и в сосновой роще, на перекрестке; здесь продают лимонад, гуляющие разлеглись в тени сосен, из машин доносятся звуки радио, кругом разбросаны кульки и бутылки, как и полагается во время Феррагосто. Американская машина ехала впереди, а мы медленно двигались за ней. Она выехала на открытую площадку и остановилась в тени, под навесом. Торелло, описав полукруг, поставил свою машину рядом с американской. Мужчина с сигарой вышел в одну дверцу, женщина — в другую. Торелло быстро подбежал и помог ей сойти. Она, улыбнувшись, поблагодарила его и удалилась со своим спутником. Она была на голову выше его, гибкая, как змея, при ходьбе она вертела бедрами и покачивала головой. Мужчина был широк в плечах, но невысокого роста, руки у него висели, как у гориллы. Они вошли на пляж. И мы тоже. Они купили билеты. Купили и мы. Они направились по цементной дорожке к кабинам — мы пошли за ними.
— Вы все вместе, в одну кабину?
Блондинка рассмеялась, глядя на Торелло, а тот громко сказал:
— Что ж, мы не прочь.
Мужчина с сигарой сказал служащему:
— Нет, мы отдельно.
Блондинка вошла в одну кабину, а Торелло — в соседнюю. Мы с тем мужчиной остались вдвоем. Оп вынул из кармана большой портсигар и протянул мне:
— Не хотите ли сигару?
Я сказал, что не курю. Он настаивал мрачным, почти угрожающим тоном:
— Тогда возьмите для вашего друга.
Мне показалось, что у него южный выговор и вдобавок какой-то иностранный акцент; я решил, что это итальянец из Америки. Потом, слышу, Торелло стучит в стенку между двумя кабинами, а блондинка фыркает… Мужчина сказал:
— Ваш друг — весельчак.
И что-то крикнул по-английски.
Блондинка вышла из кабины, а мужчина вошел. Вышел и Торелло. Я ему сказал:
— Эту сигару подарил тебе он.
И показал на закрытую дверь. Торелло взял сигару и крикнул:
— Алло, спасибо за сигару!
— Не за что, — ответил мужчина, просовывая голову в дверь и смотря на него в упор, — не хотите ли халат? Или этот кошелек? А может, предпочитаете портсигар? Он золотой.
Так он по-своему проучил Торелло. Тот покраснел до ушей. Дверь закрылась. Тогда Торелло посмотрел на меня, подмигнул и бросился за блондинкой, которая между тем направилась к морю.
Из кабины я увидел, как он догнал блондинку, заговорил с ней, а потом взял ее под руку. Я не верил своим глазам и уже готов был признать, что он прав. Блондинка покачивала бедрами и плечами так, словно у нее совсем не было ни суставов, ни мускулов; казалось, тело ее было из резины. Они вошли в воду, море было не очень спокойное, волна накрыла их, а когда отхлынула, я увидел блондинку в объятиях Торелло; она повисла у него на шее и хохотала. Потом они уплыли далеко, и я потерял их из виду.
Мужчина вышел из кабинки в черных трусах и белой майке. У него были короткие ноги, кожа белая, как сало, а бедра и грудь покрыты черными волосами. В руке у него была газета, а во рту — неизменная сигара. Он не пошел к морю, а велел принести к кабине шезлонг, сел и положил газету на колени. Торелло и блондинка выходили из воды, шутливо толкая друг друга. Мужчина поглядел на них, потом развернул газету и начал читать.
Блондинка прошла через пляж и села на корточки около мужчины. Торелло стал посреди пляжа делать гимнастические упражнения, нагибаясь вперед, назад, направо, налево — все для того, чтобы покрасоваться перед блондинкой. Я пошел купаться и целый час не видел их.
Когда я вернулся, Торелло был уже одет и с нетерпением дожидался меня.
— Где ты пропадаешь? Одевайся скорее; они уже пошли обедать.
Я оделся, и мы отправились в ресторан. Те двое сидели за столиком в глубине галереи, увитой виноградом; ресторан был полон. Торелло направился прямо к ним и остановился у соседнего столика. Мужчина громко сказал Торелло:
— Зачем вы садитесь там? Можете сразу сесть за наш стол.
Как и раньше, он над ним издевался, но Торелло был настолько глуп, что уже готов был принять предложение. Мужчина не унимался: